Долгая дорога в преисподню
Шрифт:
– Я этого еще не говорил.
– Это ты правду сказал, не говорил. Кличка у тебя кажется, Чемпион. Так вот, Чемпион, я тебя возьму под свою опеку.
– Бородач, сколько тебе лет сидеть?
– Три года.
– А мне 19 лет. А ты говоришь под свою опеку.
– Не боись. Не я, так другой оберегать будет. Потом, кто тебе сказал, что ты долго будешь сидеть. С такой репутацией тебя скоро освободят. Что бы ты тут не скучал очень, я тебе предлагаю продолжить занятия спортом. Зал есть, снаряды есть, время есть...
Послесловие
"Совершенно секретно
Исх... 2436/768 от....05.93г.
г. Москва
Главное управление ФСК
..........................................................Иркутская область
...........................................................п. Татищево
...........................................................Начальнику Татищевского изолятора
...........................................................Полковнику КаратаевуВ.Г.
Вам передан заключенный Морозов Николай Андреевич. Прошу обеспечить ему режим наибольшего благоприятствования.
.........................................................Начальник отдела генерал- майор
.........................................................Смирнов С.Т."
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. *
Декабрь 1998г.
– Морозов, к зам начальника изолятора.
Староста стоит у входа и манит меня пальцем.
– Похоже, возникли старые проблемы. Ты не поддавайся, - напутствует он меня.
В кабинете зам начальника, помимо его, сидит моложавый гражданский.
– Заключенный Морозов, прибыл.
– Это хорошо, что ты прибыл, - хмыкает зам начальника.
– Тут на тебя приехали посмотреть товарищи из ФСК, Я выйду, а вы поговорите, пожалуйста.
Мы дожидаемся, когда исчезнет заместитель.
– Я капитан Моложавый Степан Викторович.
– Я не представляюсь, надеюсь обо мне вам все известно.
– Да, вы нам известны. Как живете, Николай Андреевич?
– Хреново, хотя режим нормальный.
– Вижу, вы неплохо выглядите и находитесь в хорошей спортивной форме.
– Здесь есть спорт зал, чтобы время не зря шло, часто провожу там время.
– Это хорошо. Мы тут в связи с реорганизацией, потеряли некоторые свои кадры и теперь в картотеке нашли ваши данные. Нам очень неприятно, когда наши люди, да еще по нашей вине сидят по тюрьмам и лагерям.
– Действительно нехорошо..., - ухмыляюсь я.
– А где Сергей Васильевич?
– Увели на пенсию. В общем то по его вине и вине некоторых вышестоящих товарищей вы попали сюда.
– Так вы приехали меня вытащить от сюда?
– И да, и нет.
– Чего то туманно и непонятно.
– Это зависит от вас. Согласитесь на наше предложение, вытащим. Не согласитесь - останетесь здесь.
– А я то думал, что я еще остался в ваших кадрах.
– В наших. Теперь о деле. Мы предлагаем вам, Николай Андреевич, выполнить задание одной организации...
– Убить кого-нибудь?
–
– Что это за объект?
– Это я вам не скажу. Но после завершения операции, вы должны сами исчезнуть, за границу, куда угодно, мы вам мешать не будем.
– Или совсем, в преисподнею...
– Может и в преисподнею, - уже не улыбается капитан, - если ничего уже не можете.
– Весьма лестное предложение. И понимаю, что предложений больше нет. Капитан, вы же знаете, что мне не хочется сидеть здесь до старости и поэтому я соглашаюсь сразу, на все...
– Хорошо. Еще одно условие. Вам будет предоставлена свобода, но... фиктивная. Мы вас от сюда выкрадем, так что всесоюзный розыск вам обеспечен. Поэтому старайтесь не попасться.
– Неужели нельзя договориться с остальными?
– Операция должна быть скрытна и других мы привлекать не можем.
– Ладно, я согласен и на это. Лишь бы быть свободным.
– Не старайтесь от нас только удрать. Везде найдем.
– Не беспокойтесь, не удеру.
– Теперь о сроках. Вас вытащат от сюда, в начале следующего года.
Послесловие к тексту:
Выдержка из газеты "Комсомольская правда" от ...Декабря 1994 года.
"... Никогда коммунисты не успокоятся, пока не захватят власть. После того, как они потерпели поражение, они видоизменились. Теперь это будет наступление на новые власти более тоньше, изящней и коварней..."
Февраль 1999г.
Моя охрана, так и не обмолвилась со мной даже парой фраз. На мои просьбы, пройти в туалет или выпить чаю, они кивали головой и, отцепив наручник от кронштейна стола, заковывали обе руки. Теперь меня можно тащить куда угодно. В тюрьме я не потерял спортивной формы и теперь, в этой поездке, все думал о побеге, но с такими бдительными стражами, даже не пытался удрать, поэтому терпеливо выдерживал все их предохранительные меры.
Вскоре за окном вагона показались пригороды Москвы. Мои охранники заволновались. Теперь один из них приковал меня к своей руке и они как мумии застыли в напряженной позе.
Поезд подъехал к перрону. Все стали выходить, а мы сидим. В дверь стучит проводница, предлагая выйти.
– Сейчас, - грубо отвечает один из охранников и мы продолжаем сидеть.
Вскоре в дверь купе кто-то стукнул и мужской бас спросил.
– Ребята, вы здесь?
Двери отъехали и на пороге улыбающаяся рожа незнакомца.
– Пошли, я подогнал машину. Шеф уже вас ждет.
Мы едем по Москве и я вспоминаю, как вез здесь Татьяну. Почему-то часто вспоминаю о ней. Вышла ли она за муж, как живет? Все-таки тогда она мне очень понравилась. Вот Садовое кольцо, здесь мы лупили демонстрантов, а там дальше помогали коммунистам лупить ОМОНовцев. Машина сворачивает на Оружейную улицу и останавливается у парадной дома.