Долгая дорога в преисподню

Кукаркин Евгений

– Понял.

– Остальные знают свои обязанности?

– Вроде на бумаге все ясно, - отвечает за всех Скрипченко.

– Тогда с богом. Все по местам и предупредите людей в баке, что бы не курили, а когда станцию будут брать, что бы соблюдали меры безопасности, одеты были по форме.

Майора я с утра напоил и он до 11 утра пел песни в своем кабинете. После объявления тревоги, мы запихнули офицера в машину и колонна тронулась из Копорья в Сосновый бор.

Так же два охранника в воротах проверяют машины и личный состав.

– А

чего это у вас машина другая?
– удивляется один из охранников.

– Это подарок москвичей, - отвечает Скрипченко.

– Ничего себе подарок? Баки-то пустые.

Он щелкает пальцами по стенке и раздается звук в пустоту.

– В прошлый раз мы воды налили, так нас матом крыли неделю, теперь воды нет, так вам опять плохо.

– Так это были вы. Кажется из Копорья?

– Мы.

– Проезжайте. Горе пожарники.

У всех отлегло от сердца.

Машины проходят ворота. На ступеньки заскакивает проверяющий.

– У вас следующая вводная, пожар в насосной.

– Их десять, в какой?
– спрашиваю я.

– В главных циркуляционных насосах, - уважительно говорит проверяющий.

– С какой стороны и какой реактор?

– С правой, у второго реактора.

Черт, как же быть с лестницей. Мы рассчитывали опять на "аварию" в машинном зале и после подъема лестницы должны отвлечь внимание присутствующих поломкой механизмов, а насосные в подвальном помещении и лестница не нужна. Будь что будет.

– Вперед, вон к этой двери, - командую я.
– Скрипченко, садись за руль второй машины, поезжай за мной, лестницу поднимать не надо..

– Ага...
– догадывается Скрипченко

Мы раскатываем шланги, открываем двери насосной и попадаем в воющий зал с четырьмя насосами, высотой с два этажа.

– Отбой, - кричит довольный проверяющий, когда мы размотали шланги и готовы были включить воду.

Вываливаемся наружу и видим, что на улице вокруг нашей машины с лестницей много народа. Я побежал туда. Умница Скрипченко, сел за шофера и при повороте машины за угол, умышленно в пилился в него бортом. Теперь помятая машина окружена пожарниками с других отрядов и охраной АЭС.

– Здорово я их, прапор, - шепчет Скрипченко на ухо, - пора начинать.

– Рано еще. Надо хотя бы части пожарных машин отъехать.

Прибежал посыльный и стал требовать майора на разборку. Мы встряхнули офицера, вытащили полусонного из машины и втолковав, что надо идти ему в кабинет директора, отправили туда. Начали разъезжаться пожарные отряды. Мы стоим, собрав охрану и окружающий персонал вокруг помятой машины. Кругом слышны советы и сочувствие.

– Ничего, сейчас механики придут, - говорит парень в белом халате, вам все наладят.

– Мы уж сами..., - отвечаю я.

– Николай?
– тут же слышу знакомый голос.

Ах, сволочь, это же Сашка Казак. Значит не прикончили. Ну, Григорий Иванович, если жив буду, ты покойник.

– Я. Узнал.

Я вытаскиваю пистолет и Сашка пятится назад. Наступает тишина. Я стреляю

в воздух и сейчас же грохот автоматов, вытье моторов отвечают мне, что операция началась.

– Всем лечь на землю, - приказываю я.

Скрипченко исчез на свой объект. Толпа окружающих валиться на асфальт. Я замечаю, что, корчась на тротуаре, Сашка пытается просунуть руку под себя и ударом ноги в голову успокаиваю его. Завыла сирена, где-то грохнули взрывы гранатометов. Появляется Майка в сопровождении боевика.

– Коля, наши захватили все залы. Сейчас идет минирование. Очищаем от людей все подсобки.

– А как охрана?

– Это же трусы. При первых выстрелах, все посты сдали оружие. Две вышки пытались пострелять и залезли в колпаки, но их там сразу успокоили.

– Отлично. Вот этих с территории вон, кроме офицерика. Его разоружить, связать и под охрану в пультовый зал. Ворота закрыть и поставить двух человек. Проходную тоже нужно обеспечить охраной.

– Сейчас сделаем. Кеша, этих вытури, а с офицериком я сама...

Майкин помощник пинками и прикладом автомата поднимает с асфальта толпу и гонит ее к воротам. Майка садистки хватает Сашку за волосы и тянет на верх. Тот еле-еле встает и тут Майка стволом пистолета бьет его в живот. Сашка сгибается от боли и падает на спину. Майка деловито обшаривает тело, достает из кармана "Макарова" и перевернув на живот, тут же защелкивает руки в наручники. Появляется Скрипченко.

– Там в пультовой сменные инженеры бузят.

– Майка, пойди прими меры. Врежьте кому-нибудь пару раз, пусть остальные успокоятся. Возьми этого...

– Скрипка помоги, - просит Майка. Они волокут тело Сашки к двери.

Я вхожу в зал управления реактором. Несколько человек в белых халатах жмутся к мерцающей огоньками стенке. На полу лежит старик, его рубашка пропитана кровью. Рядом стоит Майка с пистолетом в руках и несколько боевиков.

– Чего стоите, как столбы? Майка, где радиостанция? Быстро туда. Готовь передачу. А этого, - я указываю на лежащего, - вон от сюда. Господа, теперь обращаюсь к жмущимся у стенок диспетчерам, - прошу занять свои места и работать, как работали дальше. Пошевеливайтесь, чего застыли.

Фигуры отрываются и разбредаются по залу. Боевики выволакивают лежащего, а Майка исчезает. В пультовую врывается кривоглазый консультант. Он деловито обходит приборы.

– Все в порядке, Старшой, - он фамильярно обращается ко мне, - везде все в норме. Правда четвертый немножко хандрит, но за ним нужен глаз да глаз.

– Хорошо. Следи дальше.

Входит Скрипченко.

– Николай, пошли, там аппаратуру настроили.

Мы идем в управленческий корпус. Станция как вымершая, лишь редко мелькнет фигура боевика. В пультовой, где сидели операторы и следили за помещениями станции, развернута радиостанция, на столах два блока привезенных с собой нашими умельцами, и включен телевизор. На экране 5 канала идет клип. Тут же рядом Майка, двое боевиков и гражданский.