Долгая дорога в преисподню
Шрифт:
– Ура, мы выиграли, - вопит Майка и в порыве радости обнимает меня. Это ведь здорово, Николай.
– Погоди, нашим ребятам еще надо выбраться от сюда.
– Но они же нас выпустят, сами сказали.
– Выпустят, но мы с тобой договорились, что останемся. Что будет с нами?
Цвет ее лица меняется.
– Мы умрем за идею.
Мы смотрим телевизор. Новый премьер-министр набрал кабинет и спешно проводит реорганизацию своих структур. Первый правительственный документ- о закрытии границ.
На следующий день прибывает машина с деньгами.
– Вы подаете два автобуса к 18.00. В 20.00. все боевики должны быть в аэропорту, в самолете и лететь в указанный пункт за границу.
Генерал ухмыляется.
– Конечно, конечно.
– Ни один волос с них не упадет. Здесь останется команда смертников, которые буду ждать условного сигнала, о том, что наши люди прибыли в пункт назначения. Если этого не произойдет, станцию взрываем.
Теперь лицо генерала вытягивается и он поспешно говорит.
– Гарантию обеспечиваем.
– Утром, следующего дня, в случае успешного перелета, оставшаяся команда отдает себя в ваши руки.
– То есть, сдается?
– Да.
– А вы с кем будете?
– Это не ваша забота, генерал.
Я делю деньги при Скрипченко и Майке.
– Вот эти 90 миллионов ваши, - я отделяю Скрипченко груду денег на столе.
– Поделим их сейчас между боевиками, а вот эти 10 миллионов, тем, кто здесь остается.
– А это зачем?
– удивляется Майка.
– Мы все равно погибнем. Это же все понимают.
– Нет, Майка, может кому-то из нас удастся спастись. Ради этого, эти деньги останутся с нами.
– Мы должны умереть за идею и нам ни копейки не надо.
– Ради идеи, дура, надо жить.
Майка обиделась. Скрипченко собирает деньги в брезентовую куртку пожарника и уходит. Я запихиваю десять миллионов в мешок.
– Неужели ты думаешь вырваться?
– спрашивает Майка.
– У тебя есть вариант? Хотя о чем я говорю, ты просчитываешь все на год вперед и наверняка нашел выход. Ведь так?
Я киваю головой. Майка уставляется в разбитое стекло и уходит в себя.
Мы прощаемся с ребятами. Автобусы стоят и генерал поторапливает всех на посадку. Я инструктирую Скрипченко.
– Сколько нас осталось, не говори сопровождающим и предупреди ребят, что бы молчали. Как доедите до аэродрома, скажи в эфир фразу: "Черт побери". А прилетите на место назначения, сразу кодовый сигнал, как договорились.
– Коля, все понял. Все провода от взрывателей мы провели в пультовую. Желаю тебе вырваться из этого ада. Прощай.
Мы обнялись.
Генерал все понял, я остаюсь. Его глаза приняли металлический оттенок.
Я прощаюсь со всеми ребятами. Все, основное мы сделали.
В 20.00 мы получили сигнал: "Черт побери". Ребята сели в самолет.
– На нас сейчас не нападут, как ты думаешь, Коля?
– Зачем же рисковать. Они уже обожглись, теперь не будут. Лучше пробеги по пультовым и машинным залам. Появись перед операторами, чтобы они не очень радовались, что все кончилось.
Майка берет автомат
– Все в порядке. Коля, а когда мы уходим?, - спрашивает она и бросает автомат на стол.
– Через 40 минут
– Как, так быстро? А сигнал? Наши должны дать сигнал, что прилетели.
– Пусть дают.
Майка в смятении.
– Ты посиди здесь, теперь моя очередь проверить все хозяйство. Если меня в коридорах не увидишь, то я на улице.
Майка с подозрением глядит на меня.
– Ты не вздумай удрать?
– Куда? Сиди спокойно и отвечай на звонки.
Проскальзываю коридорами во двор и иду к пожарной машине, сиротливо притулившейся у стенки четвертого блока. Открываю дверцу, где раньше прятались боевики и из-под сидения вытаскиваю длинный брезентовый мешок, из которого торчали алюминиевые трубки. Выволакиваю его наружу и захожу в корпус. Теперь на верх, на крышу. Времени мало, ножом распарываю брезент и начинаю собирать крылатое чудовище. Что мне делать с Майкой. Эту стерву брать с собой нельзя, да и воздушный аппарат на одного.
Майка сидит встревоженная.
– Здесь без конца звонит телефон. Спрашивают тебя.
– Боятся, что убегу.
Словно в ответ, зазвенел звонок. Я поднял трубку.
– Прапорщик?
– Да, я.
– Ваши прибыли на аэродром без происшествий и уже как час в воздухе.
– Я это знаю.
На том конце трубку бросили.
– Успокоились. Майка, пора бежать, - начинаю блефовать я.
– Коля, я не побегу. Я остаюсь.
– Бежим, дура, что еще ударило в твою маленькую головку.
– Я не только остаюсь, со мной останешься ты. Мы должны погибнуть. Шанс побега равен нулю. Даже если мы вырвемся от сюда, нас найдут через какое-то время. Я не боюсь смерти, но я боюсь издевательств над собой. Мы сейчас умрем. Прощай, Коля.
– Ах, ты, сволочь.
Майка тут же, как виртуоз -фокусник вытаскивает от куда-то пистолет, ствол направлен в мою грудь. Надо кончать с этой фанатичкой.
– Хочешь я открою перед смертью тебе маленький секрет?
– Что еще?
– встревожилась она.
Корпусом наезжаю на стол и тот отбрасывает Майку в сторону. Теперь прыжок через стол. Грохочет выстрел и что-то обжигает мне левое плечо. Но сейчас не до этого. Майкина кисть с пистолетом в моей руке. Я всей массой вгоняю хрупкое тело девушки в стенку. Пистолет валиться из рук, она обмякла. Ты хотела смерти, ты ее получишь. Я поднимаю пистолет и стреляю ей в затылок. Все. Зазвонил телефон. Я поднимаю трубку.
– Успокойтесь, я здесь.
Трубка летит в стенку, пистолет прячу за пояс. Теперь надо посмотреть, что наделала эта дура с рукой. Я достаю из аптечки йод, бинты, вату. Пуля пробила мышцу у плеча. Я заливаю рану йодом и заткнув ее марлей, наклеиваю пластырь. В углу рюкзак с 10 миллионами, я подхватываю его и оглядываюсь. Пора, за окном густая темнота.