Долгая дорога. Зов Вора
Шрифт:
– Я дам тебе деньги просто так, без процентов, но при одном условии.
– Каком?- внутренне я вся подобралась, не зная, какой гадости ожидать от него на этот раз.
– Ты вернешь мне деньги за семь дней.
– Да без проблем,- мне главное Вику из-за решетки вытащить, а уж дальше мы с ней что-нибудь придумаем вместе.
– Держи,- Саша, протянул мне деньги, и я взяла их, не пересчитывая.
– Спасибо.
– Да не за что, всегда рад помочь,- ответил он, потом поднялся из-за стола, и встал к окну, спиной ко мне, показывая своим видом, что мне пора. Я поднялась и попрощалась, он только кивнул, так и не обернувшись,
Александр стоял у окна и наблюдал за Ольгой. Она, в сопровождении охранника, уверенной походкой вышла из дома и направилась к своему автомобилю, BMW необычного цвета. Девушка пару минут посидела в машине, потом завела двигатель, плавно тронулась с места и поехала прочь.
Он продолжал смотреть ей вслед до тех пор, пока она не покинула его территорию, потом тяжело вздохнул.
Он столько времени пытался найти того, кто услышит Зов Вора, и вот это произошло прямо у него на глазах, а этим кем-то оказалась Ольга.
– Бл*, ну, почему ж именно она то, а?- обреченно обратился он не известно к кому. Он уже давно выкинул ее из своей жизни, а вот теперь выясняется, что она именно тот человек, который ему нужен,- судьба, что ли у меня такая дурацкая!
Он в сердцах выругался и отвернулся от окна, глянул на свой стол и замер. Журнал со Стражем исчез. Александр не удержался и рассмеялся:
– Ну, Оля, ну воришка.
Через час, борясь со сном, я была у Митрофанова. Увидев меня, он недовольно хмыкнул, наверное, надеялся, что деньги я не достану, и хоть одну из нас все-таки посадят, и мы исчезнем из него жизни. Сейчас, размечтался.
Я с наглой физиономией вручила ему деньги, и произнесла:
– Сделай все красиво, детка!
Он вспыхнул от такой фамильярности с моей стороны, и уже хотел было что-то сказать, но, увидев мой предупреждающий взгляд? вовремя остановился. Все таки компромат на него у меня был ого-го какой.
В начале своей юридической практики Митрофанов под действием наркотических средств, придавался плотским утехам с несовершеннолетними. Его поймали с поличным, и плакала бы его блестящая карьера, если бы он не сумел найти поход к судье. Он выложил кучу денег, и дело замяли так cсловно никогда и ничего не было. И никто бы никогда не узнал о произошедшем, да вот только мы с Викой однажды ограбили дом, того самого судьи, и стали обладательницами тоненькой синенькой папочки, в которой содержались все подробности того инцидента. Вот так Митрофанов получил на свою шею вечный груз в нашем лице, а мы блестящего адвоката в свое полное, и главное, безвозмездное пользование.
В общем, золотой защитник засел за телефон, улаживая наши с Викой дела. Он был адвокатом от Бога, ни одного проигранного дела, за всю его многолетнюю практику. Я думаю, Митрофанов смог бы вытащить из тюрьмы даже серийного маньяка, которого поймали в тот момент, когда он в темной
– Поехали,- произнес он, через пять минут, - отвезем деньги, и можешь забирать свою непутевую подругу.
– Спасибо, ты просто душка,- я направилась к выходу, а адвокат, скрипя зубами, пошел за мной. Как же ему, наверное, в этот момент хотелось придушить меня. Не представляю, как только сдержался.
Мы поехали на другой конец города, я вела машину, стеклянными глазами глядя на дорогу, а Митрофанов подозрительно косился на меня. Когда я пропустила светофор и проехала на красный, чуть не став причиной аварии, он испуганно проорал:
– Ты что ж делаешь то? Напилась что ли?
– Нет,- промямлила я, тряся головой и пытаясь придти в себя,- голова с утра болит.
– Я не собираюсь помирать из-за твоей головной боли! Следи за дорогой внимательнее, растяпа! Как ты только воровать то умудряешься с такой координацией! И не смотри на меня своими глазищами. Давай, едем живей, пока я с тобой с ума не сошел!
– Да не вопрос!- рассердилась я и утопила педаль газа.
Через пять минут мы были на месте, я стала немного бодрее из-за того, что разозлилась, а он похоже немного поседел после такой поездочки.
Деньги я отдала, с Митрофановым тепло попрощалась, выслушав его очередное признание в том, что это была самая неприятная встреча в его жизни, что он надеется никогда больше не видеть мою препротивную и глубоко отвратительную ему физиономию, и отправилась за подругой.
Виктория уже ждала меня возле полицейских ворот. Увидев нашего зелененького Васяточку, она начала возбужденно подпрыгивать и махать мне рукой, словно боялась, что я проеду мимо и брошу ее в этом неприятном месте.
Едва я успела остановить машину, подружка с легкостью заскочила внутрь и бросилась мне на шею
– Спасительница ты моя,- проорала она мне на ухо и смачно поцеловала в щеку.
– Так, не виси на мне!- со смехом ответила я,- от тебя воняет как от Колдыр Колдырыча!
– Не сомневаюсь, - глумливо произнесла Вика и демонстративно почесала подмышку. Видок у нее был еще тот. Сальные, растрепанные волосы, висели сосульками, одежда мятая, лицо усталое. Зато глаза светились неподдельной радостью,- Все домой, домой, поехали домой! Мне нужна ванна, чистое белье и кружечка крепкого кофе. И я убью любого, кто встанет у меня на пути.
Викуля была красавицей, с вздернутым носиком, длинными светло русыми волосами и большими выразительными светло-серыми глазами, невысокого роста с гибкой, ладной фигуркой. Я всегда сравнивала ее с ивовой веточкой, изящная, с отменным вкусом и чувством собственного достоинства. Моя любимая подруга. Даже больше чем подруга, сестра. Мы с ней в детстве даже резали себе ладошки и "кровью обменивались", с детской наивностью полагая, что теперь то уж точно стали родными.
Она была на два года старше меня, серьезнее, и иногда тряслась надо мной как курочка-наседка, словно я была маленьким несмышленым цыпленком, постоянно попадающим в неприятности. Хотя, что и говорить, косячила я часто и со вкусом, а Вика, в зависимости от обстоятельств, меня либо ругала, либо сопли подтирала. Кстати, за каждый косяк, я была вынуждена становиться моделью для ее портновских изысканий, поэтому она даже ждала таких моментов. Иногда сидя на кухне, она отрывалась от какого-нибудь модного журнала, задумчиво меня рассматривала и произносила: