Долгая прогулка
Шрифт:
В Олдтауне не погиб никто. Когда в первом часу группа пошла по набережной Стиллуотера, оранжевых фонарей стало чуть меньше и толпы немного поредели. Начиналось третье мая. В нос ударил густой запах, исходящий от бумажной фабрики, сочный запах химикатов, жженой древесины, отходов и подступающего рака желудка. Конические горы стружки здесь были выше зданий в центре города. Штабеля дров высились до небес. Гаррати дремал, ему снилось облегчение, освобождение. Прошла вечность, и вдруг кто-то толкнул его локтем под ребро. Макврайс.
— Что такое?
— Заходим
— Четыре сотни ушли в Долину Смерти, — пробормотал Гаррати, стирая с глаз сонную пелену. — Я сегодня много раз слышал салют из трех стволов. Мне неинтересно. Дай поспать.
— Не в том дело. После их салюта мы тоже дадим салют. Газовый залп сорока шести пар губ.
Гаррати слегка улыбнулся. Губы его одеревенели и не слушались. Но какая-то улыбка получилась.
— Так?
— Конечно. Точнее… сорока пар губ. Несколько человек сейчас далеко не в лучшей форме.
Гаррати на миг увидел Олсона, «Летучего голландца» в человеческом обличье.
— Хорошо, я участвую, — сказал он.
— Тогда подтягивайся к нам поближе.
Гаррати кивнул. Они с Макврайсом присоединились к Пирсону, Абрахаму, Скрамму и Бейкеру. Ребята в коже шли впереди, но уже ближе к пелетону.
— Баркович участвует? — спросил Гаррати.
Макврайс фыркнул:
— Он полагает, что это лучшая идея в мире, не считая платных туалетов.
Замерзший Гаррати напряг мышцы и издал невеселый смешок:
— Готов спорить, он фукнет сильнее любого из нас.
Они подходили к платной магистрали. С правой стороны Гаррати увидел высокую насыпь, а над ней — неверный свет еще нескольких дуговых ламп, на этот раз матово-белых. Впереди, может быть, в полумиле от группы, опустился наклонный скат, по которому им предстояло взойти на магистраль.
— Почти пришли, — сказал Макврайс.
— Кэти! — неожиданно завопил Скрамм, и Гаррати невольно ускорил шаг. — Кэти, я еще не сломался!
Он повернулся к Гаррати. Ни следа узнавания в пустых, воспаленных глазах. Щеки пылали, губы потрескались.
— Нехорошо ему, — сказал Бейкер извиняющимся тоном, словно он был причиной плачевного состояния Скрамма. — Мы его время от времени поили водой и лили воду на голову. Но его фляга почти пуста, и, если ему понадобится еще, он должен кричать сам. Правила есть правила.
— Скрамм, — сказал Гаррати.
— Кто здесь?
Глаза Скрамма бешено вращались.
— Я. Гаррати.
— A-а. Видел Кэти?
— Нет, — осторожно ответил Гаррати. — Я…
— Пришли, — сказал Макврайс.
Крики толпы снова зазвучали на полную мощность, и впереди показался из темноты призрачно-зеленый указатель: МАГИСТРАЛЬ 95 ОГАСТА — ПОРТЛЕНД — ПОРТСМУТ — ЮГ.
— Вот и мы, — прошептал Абрахам. — Дай нам Боже пройти еще сколько-то на юг.
Они входили на платную магистраль
Вдоль дороги зрителей теперь сменили солдаты. Они молча держали ружья «на караул». Форменные мундиры ярко сверкали при свете фонарей; солдаты Сопровождения, сидящие в пыльном фургоне, по сравнению с ними выглядели убого.
Идущие как будто бы вынырнули из глубины бурного моря криков и оказались на вольном воздухе. Им был теперь слышен только стук их шагов и затрудненное дыхание. Наклонный вход на магистраль казался бесконечным, Идущие шли и шли между рядами солдат в красных мундирах. Солдаты замерли, вскинув левую руку в приветствии.
Вдруг откуда-то из темноты грянул голос Главного, усиленный электрическим динамиком:
— Ружья заря-жай!
Щелкнули затворы.
— К салюту приго-товьсь!
Солдаты подняли винтовки, приставив приклады к плечу, образовав что-то вроде стальной изгороди поверх голов Идущих. Все инстинктивно вздрогнули — у них, как у собак Павлова, уже выработался условный рефлекс: взведенные курки означают смерть.
— Пли!
Четыре сотни винтовок выпалили в ночи — потрясающий, оглушительный звук.
— Пли!
Снова кислый, тяжелый от кордита [23] пороховой запах. В какой это книге кто-то стрелял из ружья над поверхностью воды, чтобы заставить всплыть тело утопленника? [24]
— Голова, — застонал Скрамм. — Бог мой, у меня голова болит.
— Пли!
В третий и последний раз грохнули ружья.
23
Кордит — бездымный нитроглицериновый порох.
24
Вероятно, Гаррати вспоминает «Приключения Гекльберри Финна» Марка Твена.
Макврайс тут же повернулся на каблуках и зашагал спиной вперед. Лицо его покраснело от натуги, когда он закричал:
— Ружья заря-жай!
Сорок языков облизнули губы.
— К салюту приго-товьсь!
Гаррати набрал воздуха в легкие и задержал дыхание.
— Пли!
Жалкий вышел результат. Жалкий легкий шум в необозримой ночи, жалкий, жалкий вызов. Звук не повторился. Деревянные лица солдат караула не дрогнули, и тем не менее на них как будто бы отпечатался упрек.