Долги Отступников
Шрифт:
Потому, Дереку придётся, возможно вопреки собственным убеждениям морали, придерживаться радикальной позиции сильного воина и поборника традиционных ценностей. Карни уважают силу, и даже готовы простить жестокость — нужно это использовать. Впрочем, сам «претендент» не сильно ушёл от образа, который мы ему создали, так как Дерек являлся сторонником многих древних «традиций» карни.
— Ты смеешь говорить о «наследии карни»? — лидер клана усмехнулся, а взгляд блеснул сталью. — Ты нарушил традиции! Посмотри кого ты выбрал себе спутники жизни? — жест рукой и Мари против её воли вырвало, буквально отшвырнуло от Дерека в пыль дороги.
То что Юлиан разыграет карту с рабством Мари, я даже не сомневался. Даже статус спутника Дерека в этом случае не действовал. Рабы — они не имеют никаких прав. На то, собственно, они и рабы.
С другой стороны в рамках разворачивающихся дебатов, подобное можно было расценивать, как маленькую победу — лидеру клана не удалось унизить сына в глазах клана и тем самым саботировать его вызов, сделав недействительным.
Цинично? Возможно. Но политика безжалостно. Поэтому, сейчас следовала оставаться максимально сосредоточенным, пусть я и понимал, что для Дерека это был крайне сложный момент психологически. Да и для Мари тоже. Но всё пока оставалось в рамках плана, потому пара знала, как следует действовать.
— Да, она человек, — Дерек сумел сдержаться и не броситься на помощь возлюбленной. Он не должен демонстрировать слабость. — Но насколько знаю, твой гарем любовниц состоит не только из представителей нашей расы, но и из людей тоже, а также альвов и других рас.
Юлиан брезгливо поморщился, никто не любит, когда на всеобщее обозрение вываливают его грязное бельё. Об этом могут шептаться, но не принято говорить открыто, даже если это всем известно.
— Да, она рабыня. — продолжил Дерек. — Так же как и карни были некогда под властью Отступников. Так же, как карни когда-то получили свободу, так и Мари получит свободу, когда ты падёшь! Я пришёл сюда за свободой, а не за властью!
— Ты пришёл за свободой для неё? — Юлиан всё же соизволил спуститься по лестнице и встал рядом с распростёртой в пыли Мари. — Я готов её освободить. Смерть освобождает всех. Но перед этим она будет страдать, чтобы ты видел и понял, что идти против клана нельзя, — он протянул руку к ближайшему охраннику и тот вложил в неё клинок.
Толпа затоптала, явно не одобряя столь прямолинейной угрозы.
Поддаться на шантаж Дерек никак не мог. Это было бы равносильно смерти. Но и допустить, чтобы Мари навредили нельзя. А Юлиан достаточно властен, решителен и силён, чтобы пойти на всё дабы унизить сына.
— Если кто-то посмеет тронуть Мари или кого-либо другого из моих друзей, то я уничтожу этот лагерь, — тихо, но весомо бросил Дерек, глядя на отца исподлобья.
В его словах содержалось столько неприкрытой ярости, что толпа отшатнулась от нас. Но не Юлиан.
— Ты блефуешь, мальчишка, — клинок крутанулся между пальцев главы клана. — У тебя не хватит сил. Да и ты не посмеешь…
— У меня одного, может и не хватит, — тут я подключился и в воздух взмыли шары опыта, закружившись у нас над головами. А Дерек продолжал: — И да, возможно мы не уничтожим всех, но пока ты и старейшины успеете нас убить, жертв будет столько, что клан никогда не оправится. А если сомневаешься, то вспомни всех кого я убил из тех, кого ты посылал за нами. Я лично разорвал Леона, когда он посмел коснуться Мари, — мой товарищ демонстрировал внешне абсолютное спокойствие, словно
В глазах Юлиана я прочёл сомнение. Всего на миг! Но если его разум уже осознал тот факт, что вред Мари — это риск для всего клана и Дерек достаточно безумен, чтобы пойти на всё, то вот гордость лидера и отца не позволяла ему отступить. Да и не мог он так просто отпустить Мари, после уже сказанного — это нанесёт урон его авторитету.
Но Дерек всё ещё не закончил свою речь:
— Мне не нужна ничья смерть, кроме моего отца, — ещё один взгляд на толпу. — Я пришёл взывая к древним законам, надеясь, что моя прошлая семья чтит своё наследие. Но если вы откажетесь от закона, от традиций, то они и меня не будут сдерживать. Смерть придёт в клан.
Уйти от совершенных убийств нельзя. Но можно их использовать. Включить в образ, который использует Дерек. Тем самым погибшие карни, станут не «жертвами безумца», а «погибшими по воле старого режима». Мелочь? Возможно, но именно из таких мелочей складывается общее мнение толпы.
Сейчас же ситуация застыла на грани пата, когда действие любой из сторон могло привести к взаимному уничтожению. А умирать не хочется никому, даже гордецам.
Но как я и рассчитывал, народу вокруг оказалось достаточно, чтобы появилась третья сторона:
— Дорогой, если позволишь, то я бы взялась приглядеть за этой… рабыней, — из рядов старейшин вышла седовласая женщина и положила руку на плечо Юлиана. — Она является главной причиной раздора и ей лучше остаться в стороне, чтобы ваш разговор был более… обстоятельным.
Миг замешательства, после короткий кивок со стороны Юлиана. Это была отличная возможность главе клана чуть отступить и не рисковать своим кланом, при этом не потеряв лицо.
Дерек после секундного колебания тоже кивнул. Ему требовалось тоже чуть отступить. Требование вернуть Мари, вновь бы обострило конфликт. А так девушка оказывалась в надёжных руках, которые могли обеспечить её безопасность. Ведь кому доверять, как несобственной матери?
Да, женщиной вступившей в конфликт оказалась мать Дерека и жена Юлиана. Мой компаньон рассказал мне и о ней.
Виола, дочь Аквия — уроженка «свободных» кланов из столицы, что вышла замуж не по любви, но для заключения очередного союза между кланами. Однако, брак оказался вполне себе счастливым, полный уважения, которое постепенно переросло в доверие. Потому, после того как Виола подарила Юлиану двух наследников, то стала одной из старейшин, более того правой рукой главы клана и это даже несмотря на всего лишь вторую эволюцию.
У Дерека о матери были довольно смутные воспоминания. Как только он, а после брат достигли десятилетнего возраста их передали на попечение отца, а в связи с его занятостью, то в действительности на обучение приближённым воинам и охотникам. После этого он с матерью виделся редко, хотя когда парень о ней говорил, то тёплая улыбка не сходила с его лица.
— Разговаривать здесь больше не о чем, — Юлиан отошёл от Мари, начав разворачиваться, чтобы направиться обратно в Зал Заседаний. — Я принимаю вызов. Бой пройдёт завтра вечером, завершив собой праздник Единения — остановившись у дверей Зала, глава клана обернулся и после трёхсекундной паузы произнёс: — Из клана сбежало ничтожество, с которым не о чем было говорить. Теперь я вижу того, кто имеет право погибнуть от моей руки.