Долгие южные ночи
Шрифт:
Пытаясь восстановить контроль над собой, он начал вычислять в уме квадратные корни. Из девяти — слишком легко. Из двенадцати… три целых и четыре, шесть, четыре, один…
Они добрались до дверей спальни. Почему он прежде не замечал, что его постель выглядит так нелепо? И она, и сигнальная панель на стене у изголовья сразу привлекали внимание, и вообще все вещи выглядели будто электронное оборудование для контроля за сном.
Свечи — а он купил их целую дюжину — не делали это место романтическим, но в
Кайл хотел открыть ящик ночного столика, чтобы достать спички, но ящик заело. Он дернул сильнее — ящик вылетел и вместе со всем содержимым брякнулся на пол. У ног Мэгги переливалась упаковочная фольга презервативов.
Спокойно, Стюарт! Он и так допустил несколько проколов с этими кондомами. Любой парень, выходя из дома, мог бы иметь в кармане одну такую штучку, но не две. Одна могла бы выглядеть как счастливая находка, а две вызвали бы вопросы.
Ночной же столик — другое дело. Но даже для ящичка ночного столика такое количество было слишком. Три было бы правильным числом. Три — это было и спокойно, и шикарно. Одним словом, современно.
Но целый ящик, набитый подобными «посланиями»! Кайл не хотел даже думать о впечатлении, которое это произведет на Мэгги. И почему он не купил дополнительное оборудование в ванную!
— Вот здорово! Думаю, тебе удалось отыскать пару марок, которых нет у меня, — сказала она, ткнув кипу носком туфельки.
— Что?
Она молча открыла сумочку и перевернула ее вверх дном.
Водопад презервативов плеснулся в общую кучу возле ее ног; словно планктон в ночном океане, смутно светилась пара флюоресцирующих презервативов.
— Полагаю, пора объясниться насчет проклятия, лежащего на моей семье: оно связано с голубоглазыми янки, — сказала она.
У него тоже голубые глаза, и он тоже с Севера.
— Проклятия?
Она указала на пол, и оба, наклонившись, собрали кондомы. Мэгги забросила в ящик свои вместе с его, заметил Кайл с одобрением.
— Я рассказывала, что мои отец и дед были голубоглазыми янки. Опал влюбилась в такого же.
— Разве это плохо? — спросил Кайл. В конце концов, он всегда мог приобрести цветные контактные линзы.
— Одно очевидно: это всегда плодотворно. — Она встала. — Мне эти штучки были даны затем, чтобы попытаться порвать с традицией.
— Кем? — Кайл пристраивал ящик обратно в столик.
— Самые разукрашенные — от Опал, остальные дали мне мать и бабушка.
Итак, всем было известно, что стояло на повестке сегодняшнего вечера. Ничего удивительного, что они подвергли его такому странному досмотру.
Он нашел спички и осторожно затолкал ящик.
— Они более либеральны, чем я предполагал.
— Думаю, просто практичны.
Настроение испарилось. Нужно что-то
Она пристально смотрела в потолок:
— Это… зеркало?
— Световой люк. — Кайл нажал клавишу на панели над изголовьем, и темная крыша на потолке заскользила в сторону, открывая ночное небо.
Она почти задохнулась: тени от пламени свечи танцевали на стенах комнаты; звезды мерцали над ними.
— Это самая фантастическая вещь, какую я когда-либо видела.
— Вы считаете?
— И эти свечи… — она вздохнула. — Великолепно!
Мэгги скользнула пальцами по щекам и плечам Кайла, и он закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его горло и подбородок.
— Ох, Мэгги…
Он совершенно терял контроль над собой, хотя еще недавно был твердо уверен, что сумеет держать себя в руках. Погрузив руки в ее волосы, он удерживал ее лицо и целовал, перескакивая через знакомые места и задерживаясь на неизведанных. И хотел бы, чтобы неизведанное никогда не кончалось.
Скользнув руками вниз по ее спине, он крепко прижал к себе ее бедра и покачнулся.
Ее стон возле его губ привел его в чувство.
Одежда, мешает одежда.
Его пальцы отыскали молнию и дернули.
Ничего не произошло. Точнее, произошло, но не то, чего он ждал.
Мэгги вырвалась из его рук, распустила молнию и, сбросив туфли, качнула бедрами. Юбка волнами опустилась вокруг ее ног.
Как она качнула бедрами!
Колени Кайла дрогнули, и он тяжело осел на кровать.
При этом его лицо оказалось почти возле макушки Мэгги.
Его руки ощутили мелкую дрожь, будто коснулись электрического поля, пульсирующего вокруг ее головы.
— Ты так прекрасна, — прошептал он.
— Ты собираешься прикоснуться ко мне? — спросила она.
— Нет. — Он проглотил комок в горле и взял ее за руки. — Не на пару минут. — Корень квадратный из двух… одна целая и один, четыре, один, четыре…
Она придвинулась на один шаг, и его дыхание прервалось.
Потом она встала на колени, и он подумал, что у него будет инфаркт, но она только сняла с него туфли и носки.
Ее волосы накрыли его ноги.
Он взял себя в руки и начал считать всерьез. Корень квадратный из… двадцати:
— Четыре целых, четыре…
— Что ты сказал?
Он неуверенно улыбнулся:
— Действительно, четыре и четыре. Это неважно.
Она была озадачена.
— Я только что страшно хотел тебя, — просто признался он, — а мне хотелось бы, чтобы и ты хотела меня так же.
Ее пальцы трудились над его ремнем.
— Так и есть.
Он не сомневался, что ни один мужчина никогда не желал так страстно женщину, как он желал ее.