Долгих лет царствования
Шрифт:
Даже сейчас, произнося это, я чувствовала лёгкую дрожь. Если Забытые существовали, если были б недовольны…
Ну, это точно не будет хуже чем то, что для меня запланировал Стэн.
Я повернулась к Норлинг.
– Как вы думаете, мы можем приготовить всё до атаки Стэна?
– Да, - кивнула она, - но, Ваше Величество, столько всего может пойти не так! Если они увидят…
– Если они увидят это, то я буду мертва точно в такой же степени, как и в том случае, если мы даже не попытаемся. Если так случится – сдадитесь ему и скажете, что ошибались. Он вас казнить не будет. Так или иначе, другого плана у нас нет.
– Но, Ваше Величество, - Холт
– А я не умею разговаривать?
– Вы становитесь лучше, Ваше Величество! – быстро заявил он, - и ваша страстность не вызывает сомнений. Но не знаю, будет ли этого достаточно.
Да, это было правдой – вопреки всем сложностям своего плана, эта часть пугала меня больше всего – но она была ключевой. Я должна сыграть свою роль.
Иметь дело с людьми было страшно – но оставаться честным… Я должна была заставить их поверить. И могла перевернуть истину так же, как и своё естество.
– Я смогу это сделать, - я должна.
От этого зависела моя жизнь.
Холт долго смотрел на меня, а после коротко кивнул.
– Мы подготовимся должным образом.
Стэн разбил лагерь в пределах видимости городских стен, как и предсказывал Фицрой, а после отправил гонцов, требуя мою капитуляцию. Посему, как только стемнело, я отправилась туда, куда собиралась, вместе со своей стражей. Была одета просто, как для королевы – небесного цвета шёлковое платье, никаких драгоценностей, лишь диадема, не позволявшая волосам падать на лицо, и пылающая на шее звезда. Простота – лучшее, как говорила Мадлен. Я должна казаться самой собой.
– Кто идёт? – прокричал один из стражников Стэна, когда мы приблизились к его лагерю, и Мила шагнула вперёд, вскидывая факел.
– Поприветствуйте королеву Фрею! Мы хотим поговорить с Торстэном Вольфом.
– Надеюсь, пришли признаваться, - хмыкнул стражник. – Сдайте оружие!
Моя стража демонстративно бросила свои мечи на кучу, и мужчины Стэна шагнули вперёд, чтобы обыскать их – и замерли, увидев меня.
– Ваше Величество, - проронил стражник. Я ждала насмешек относительно своего глупого путешествия, но он промолчал. Да, люди могли не верить в меня – но уважали корону. И я замерла, заставляя себя улыбнуться.
– Сир, - я почтительно склонила голову, как это делала Мадлен. – Может быть, продолжим? Ночь не так уж тепла.
На самом деле, я пылала – кровь разливалась лавой по жилам, - но слабость была лучшей отговоркой. Стражник поклонился и шагнул в лагерь, не тронув нож, спрятанный под платьем. Я не ждала, что Стэн нападёт на меня или на моих людей – ведь это дело чести! – но не хотела доверять ему свою жизнь.
Лагерь казался странным скоплением криков и скульптурного хаоса. Мужчины восседали у костров, разложенных рядом с наспех возведёнными палатками, а в воздухе будто бы чувствовался приключенческий дух. И никакой последовательности. Кто-то сжимал в руках стрелы рядом с коллекцией револьверов, у кого-то был лук, короткий, явно спешно вырезанный, а у кого-то – настоящее произведение искусства, впрочем, не способное выстрелить и на несколько метров. Что-то слишком старое, что-то слишком многое. Разнообразные мечи, доспехи – начиная от стали, заканчивая кожей, - всё сброшено в одну кучу этого громадного лагеря посреди царства, что забыло о том, как воевать.
Стражник провёл нас в центр лагеря, и я, расправив плечи, впервые радовалась своему росту. Моя стража немного расступилась – и теперь меня мог видеть
Стэн вышел из большой палатки, когда мы приблизились – ну что ж, как замечательно. Чем больше на нас смотрит, тем лучше.
– Фрея, - промолвил он, когда я подошла ближе. – Ты пришла сдаться?
– Торстэн Вольф, - назвать человека, чтобы он чувствовал себя оглашённым. Мадлен говорила – это помогает людям, но может и вселить тревогу. – Я пришла на переговоры.
– Я не устраиваю переговоров с убийцей.
– Ну что ж, в таком случае, как хорошо, что я не убийца. И ты, думаю, тоже. Прекрати, Стэн, прежде чем погибнут люди.
– Если они и погибнут, то только из-за тебя, - Стэн сделал шаг вперёд. Костёр бросал на его тени, подчёркивая остроту скул. – У нас численное превосходство – ты всё ещё хочешь бороться?
– Я не хочу бороться. Это ты нападаешь на город, - слова были отрепетированными, а не навеянными вдохновлением, но звучало прекрасно. Всё будет хорошо, пока идёт по плану. – Где мой отец?
– В безопасности, но не здесь. Тут ему нечего делать.
– Ну что ж, в таком случае, ты просто отзовёшь своих людей и сдашься прямо сейчас – и я не сделаю ничего, что причинит тебе вред.
– Ничего? Ты разорвала это королевство на куски! Ты убила моих друзей!
– Я никого не убивала, - но выражение Стэна не изменилось. Он был убеждён, что я убийца, а он поступает правильно. Хотел справедливости. О, да его бы уничтожило то, что это его кузина – убийца. Для него, такого убеждённого, что-то столь неправильное… Но я не могла заставить себя переменить то, что уже придумала – я должна была придерживаться того, что решила уже давно.
– А ты не боишься, Стэн? – я подошла к нему ближе, чувствуя, как страх от ожидания скользит по моему телу. – Забытые возвели меня на трон. Не желаешь оказаться в их немилости, сражаясь со мной?
Во взгляде Стэна была одна только ненависть.
– Фрея, тебе не идут угрозы.
– Ты утверждаешь, что мне идут убийства, - не дрожать. Не моргат, не колебаться, не реагировать. Просто ждать. – Ты дурак, Торстэн Вольф, - я позволила этим словам застыть в воздухе, сражалась с желанием заполнить тишину – ждала, пока мои люди наконец-то подадут сигнал.
Солдаты Стэна ахнули. Начинается. Я не могла позволить себе повернуться, не могла нарушить этот полный неповиновения образ, который создавала – но как же хотелось посмотреть! Я могла лишь представить, что там творилось. Как скользили по палаткам огромные тени, поднимаясь всё выше и выше. Призраки – разгневанные Забытые, - кружились вокруг лагеря, словно вырвавшись из кошмаров.
– Забытые не хотят, чтобы ты нападал на свою королеву, Стэн, - мои слова эхом разнеслись по лагерю.
Одно из изображений плясало на палатке за моей спиной, и я сражалась со своим восхищением. Идеально. Совершенно. Несколько человек в лагере с маленькими фонариками, несколько слов о том, как надо всё сделать – и образы казались живыми. Просто картонные фигуры, просто картины, скрытые в темноте, плящущие у костров, отпрыгивающие от отвещённых палаток – целый танец, словно божества и вправду вернулись. Никто, не увидев их, не принял бы их за трюк – не в темноте, не в военном лагере, не в страхе перед боем. Этого хватило, чтобы довести их до грани – вот и всё, в чём я сейчас нуждалась.