Долгий путь скомороха
Шрифт:
Неожиданно его взгляд привлёк ещё один всадник, находившийся позади повозки. Ратмир вспомнил, что видел этого опричника накануне, когда товарищ его разрубил напополам женщину по имени Татиана. Из-под железного шлема опричника вдоль его жилистой шеи топорщились рыжие пряди волос, а редкая рыжая бородёнка едва покрывала подбородок и часть шеи. Этот опричник, в отличие от своих товарищей, вёл себя спокойней и без нужды плёткой не размахивал. Он нехотя посматривал по сторонам, лишь изредка кидая взгляд на пленников, тесно сидевших в железной клетке.
Глашатай закончил читать царский указ, и по приказу Великого государя
Опричники набросились на несчастного, словно вороны, и потащили к помосту с деревянным столбом. Не обращая внимания на его крики, завернули обе руки за столб и приковали железными цепями. На помост поднялись палачи с кинжалами в руках. Площадь замерла, затаив дыхание, и охнула, увидев, как один из палачей подошёл к замолчавшему вдруг Висковатому и, разорвав на нём рубаху, откинул её в сторону. Потом одним махом руки он ловко срезал у него часть плеча и выкинул кусок мяса под помост, где уже кружились в ожидании пищи голодные уличные псы. Один из них подскочил и на лету подхватил и проглотил кусок мяса. Толпа опять ахнула и заголосила, заглушив сдавленный крик Висковатого, по руке которого ручьём полилась кровь. Тут же к нему подошёл второй палач и проделал то же самое, но с другим плечом. За ним третий…
– А ну, слуги мои верные, покажите мне, как вам у меня служится! Кромсайте на кусочки предателя, чтобы остальным было неповадно! – взвизгнул разгорячённый видом фонтанирующей крови Великий государь. Он нетерпеливо ёрзал на своём троне, и было видно, что он и сам был бы не против поучаствовать в экзекуции. Опричники выстроились в очередь с кинжалами в руках. Первым к измученному узнику кинулся рыжебородый и, привстав на цыпочки, дотянулся и оттяпал у Висковатого левое ухо. Голова несчастного дёрнулась, и кровь тут же залила ему шею.
– На это невозможно смотреть! – простонал боярин Саврасов. – Если бы можно было бы хоть как-то ускорить его кончину и прекратить эти ужасные страдания!
– Нет ли здесь тайного места, чтобы была видна площадь, но не было бы видно нас? – прикрыв рот рукавом, тихо спросил Ратмир.
– Да вроде нет… Хотя, иди за мной, только не сразу.
Боярин Саврасов отступил в сторону, протискиваясь к входу с террасы.
Ошарашенные увиденным, люди не обращали на них никакого внимания. Ратмир последовал за боярином Саврасовым, правой рукой шаря в своей котомке. Поднявшись ещё на этаж выше, они попали в заложенный какими-то досками проход, ведший в небольшую комнатёнку с узким окном, выходившим на площадь. Ратмир кинулся к окну, разматывая на ходу белую тряпицу и доставая из неё небольшую светлую тростинку. Он глянул в окно и, приглядевшись, опустил голову: – Без нас обошлись.
– Что там, Ратмир?! – обеспокоенно спросил боярин Саврасов.
– Отмучился ваш Иван Михайлович, – отошёл в сторону скоморох, давая тому возможность посмотреть на площадь.
– Кто-то из опричников перестарался… – упавшим голосом произнёс боярин Саврасов.
– Или, наоборот, помог, – тихо бросил
Боярин Саврасов присел на припорошенную пылью старую скамью и, обхватив голову руками, тихо простонал:
– Доколе?! Доколе этот чёрный человек будет мучить нас?! Уже сколько достойных граждан города нашли мучительную смерть от рук этого сатрапа! Скольких ещё ждёт та же участь впереди?
– Полно, Лука Дементьич. Слезами да причитаниями здесь дела не поправить. Вы же не зря уже столько времени между собой эти разговоры разговариваете. Похоже, пришло время действовать, – с каким-то нажимом произнёс Ратмир. Его серые, почти стального оттенка глаза смотрели на боярина, почти не мигая.
Боярин Саврасов поднял голову и вопросительно посмотрел на него:
– Я не понимаю о чём ты, Ратмир…
– Всё ты понимаешь, Лука Дементьевич. Пока вы, бояре, будете вот так хорониться и через меня записками обмениваться – ничего у вас не измениться. Пора уже начинать что-то делать, иначе он и впрямь скоро вас всех истребит, а вокруг себя понасажает худородных своих собак-опричников. Не только вы, бояре, стонете от царского беззакония, но и весь народ на Руси проклинает этих душегубов. Только вот народ не может никак в этом деле управиться, а вы, бояре, вполне можете спасти и себя, и страну от разорения.
– Т-ты п-понимаешь, что ты сейчас мне говоришь, Ратмир? – тихим шёпотом, запинаясь, спросил боярин Саврасов, с неприкрытым ужасом глядя на скомороха.
– Я отдаю отчёт своим словам, Лука Дементьевич, – просто ответил Ратмир и вопросительно посмотрел на собеседника: – Ну, так как, Лука Дементьевич?
В этот момент из окошечка опять послышался чей-то страшный вой. Там продолжали казнить провинившихся перед Великим государем.
– Нет, нет, Ратмир! Ты с ума сошёл! Ты предлагаешь мне поднять смуту?! – замахал руками обескураженный боярин Саврасов. Тяжело дыша, он заметался по маленькой комнатке. – Я не могу так рисковать… у меня дети, внуки. Я не хочу, чтобы их постигла участь детей боярина Ромашевского, которых опричники скормили своим псам…
Ратмир вздохнул и, подойдя к окошечку, вновь взглянул на площадь. Оттуда по-прежнему доносились крики и стоны несчастных, подвергавшихся нечеловеческим пыткам, и крики разгорячённой страшным зрелищем толпы. По указке Великого государя казни продолжились. И народ, стоявший на площади, мог следить за тем, как некоторых из обвиняемых бояр просто поочерёдно окунали в котлы с кипящей и ледяной водой, до тех пор, пока багровая кожа не сползала с них как чулок. Других просто сажали на кол. Третьих вздёргивали на дыбу…
Не сводя ненавидящего взгляда с подпрыгивавшего от возбуждения на своём троне Ивана Четвёртого, Ратмир негромко произнёс:
– Ну, что же – пусть живёт… Пусть живёт пока этот нелюдь. Только ведь и ты, Лука Дементьевич, никогда теперь не будешь спать спокойно, ожидая каждый раз, что и на твой двор залетят эти чёрные псы.
– Что же мы можем сделать, Ратмир?! – всплеснул руками растерянный Лука Дементьевич. – Смуту поднимать?!
– Странно, что ты меня об этом спрашиваешь, боярин. Я не понимаю тогда – для чего вы между собой проводите эти тайные общения, записки через меня передаёте, какие-то поручения, – нахмурившись, странно усмехнулся Ратмир. – Уж кому как не вам – боярам – известны все способы устранения врагов, не поднимая никакой смуты. Если вспомнить, как были отравлены мать Великого государя – Елена Глинская и его любимейшая жена – Анастасия Захарьина…