Долгий сон

Желязны Роджер Джозеф

Когда я пробудился на самом деле, мне пришлось пережить сильное потрясение. Кто-то вцепился мне в плечо, тряс меня и страшно орал.

"А ну-ка просыпайся, ублюдок! Ты арестован!" - вопил огромный тип в форме, в то время как я пытался открыть глаза.

Я застонал и сказал: "Ладно! Ладно! А что происходит?"

Меня грубо поставили на ноги; им пришлось меня поддерживать, я все ещё не до конца пришел в себя. Тут я увидел ещё одного полицейского - гораздо меньше ростом, с бородой, - который стоял возле туалетного столика и держал в руке серый контейнер из сектора ДП. Еще один лежал на столике.

"...Тут даже этикетка наклеена, что это собственность лаборатории",

говорил он.

"Давай одевайся, Фукс, - или ты Кренсон?
– приказал мне тот, что был побольше.
– Теперь ты себе такое имя выбрал? Имей в виду: если ты хоть пальцем пошевелишь, я могу очень разнервничаться".
– Он выразительно постучал по своему пистолету.

"Я даже дышать не буду", - заверил я его и похлопал по карману брюк, чтобы проверить, лежит ли там бумажник, не сбежал ли Рудо, прихватив с собой мои деньги; у меня их было немало, и я хотел, чтобы они оставались под рукой.

"А за что вы меня арестовываете?"-поинтересовался я.

"Если ты этого не знаешь, значит, ты глупее, чем кажешься", - ответил громила.

"А вы все равно скажите, - попросил я.
– Ладно? Кто вам сообщил о том, что я что-то там сделал?"

"Нам позвонили по телефону, сказали, что ты здесь, - пожав плечами, объяснил он.
– Звонивший не назвал своего имени. Мы задержим тебя до прибытия следователя из ФБР. Утром тебя заберут из Альбукерке".

За окном было темно. Я услышал, как по улице проехала машина. Мне позволили надеть носки и ботинки, а потом нацепили на меня наручники. Я же все пытался понять, что произошло. Получалось, что Рудо меня подставил. Он удерживал контроль надо мной при помощи гипноза - может быть, воспользовался постгипнотическим внушением, - когда я пробудился после dauerschlaf. А потом приказал телепортировать сюда контейнеры с плутонием, как и было нами запланировано. Потом он снова усыпил меня, оставил на самом видном месте свидетельство моего преступления, а сам сбежал и позвонил в полицию. Я не мог понять только одного - почему он это сделал? Однако мне не требовалось никаких дополнительных доказательств его намерений-или извращенного чувства юмора: когда полицейские выталкивали меня из комнаты, я успел бросить взгляд в зеркало. Я был как две капли воды похож на Клауса Фукса. Безопасность - дело каждого...

В участок меня отвезли на машине, хотя он находился всего в двух кварталах. Там я отдал свои бумажник-полицейские поклялись, что сохранят его для меня. Я уже успел выяснить, когда протягивал бумажник, что все деньги на месте. Будет жаль, если их там не окажется, когда я соберусь отсюда выйти. Меня отведи в камеру и заперли дверь. Я мог бы сбежать по дороге в участок или когда они меня закрывали. Но я ещё не совсем пришел в себя и хотел немного обдумать сложившуюся ситуацию.

Поэтому я только запомнил, какой ключ на связке отпирает мою дверь. Когда охранник отвернулся, я тут же схватил ключ при помощи своего сознания, телепортировал его себе в правую руку, а потом убрал в карман. После этого уселся на койку. Мне доводилось бывать в тюрьмах и получше этой; впрочем, хуже тоже встречались. По крайней мере, я знал, где она расположена относительно всего остального в этом районе-помогла та ночная прогулка. В побеге нет никакого смысла, если не знаешь, что намерен делать и куда идти.

Примерно минут через двадцать я принял решение. Встал с койки, отпер дверь, вышел наружу и закрыл её за собой. Миновал небольшую комнатку, из которой доносился стук пишущей машинки - зачем нарываться на неприятности, - и прошел дальше по коридору. Вскоре я увидел двух полицейских. Один пил кофе, а другой разговаривал с кем-то по телефону.

Я спрятался за дверью и подождал, пока он не положит трубку. Сейф, в который засунули мой бумажник, был старого образца, Бентли учил меня открывать такие на ощупь.

Я ворвался в комнату, когда услышал, что телефонная трубка легла на место. Каждому полицейскому досталось по одному точно рассчитанному удару в следующее мгновение оба потеряли сознание. После этого я посадил их так, чтобы складывалось впечатление, будто они дремлют. Старый сейф оказался не таким простым, как на первый взгляд, и я некоторое время с ним провозился больше, чем планировал. Мне не хотелось тратить на него ещё минут пять или десять, поэтому я уперся в него рукой и ногой и потянул. Оторвать дверцу мне не удалось, но она достаточно погнулась, так что я смог засунуть внутрь руку и вытащить свой бумажник. Положив его в карман, я вышел на улицу и повернул направо, на Вашингтон-авеню.

Некоторое время я просто шагал вперед, потом у дороги на Гайд-парк выбрался на дорожку, которая уходила наверх, в горы. Я знал, что рано или поздно она приведет меня в Национальный Лес, а там я отыщу местечко, где спрячусь до утра. Именно так я и поступил.

Кройд встал, потянулся, сходил к холодильнику, вернулся с двумя банками пива. Поставил одну перед Ханной. Раздавил мошку.

– Конец истории, - объявил он.
– Если не считать индейца-туза, которого я недавно встретил и который мог изменять рисунки на коврах на те, что пользовались лучшим спросом - он всего-навсего проводил рукой над поверхностью. Мне удалось сбежать... Ну а теперь могу я угостить вас чем-нибудь?

– Да, вот теперь меня мучает жажда, - ответила Ханна, протянув руку к банке с пивом, которую Кройд для неё откупорил, - А как вы сумели выбраться из города?

– Целую неделю я питался съедобными корнями и тем, что оставалось после пикников. Потом, отрастив короткую бороду и нацепив солнечные очки, которые случайно нашел в лесу, я рискнул вернуться в город, купил побольше еды и снова отправился в лес. Так и жил, пока не почувствовал, что скоро засну. Тогда я устроился в пещере, которую заранее нашел и подготовил. Проснувшись несколько недель спустя, обнаружил, что превратился в высокого стройного блондина, обладающего способностью разговаривать на ультразвуковом уровне; в зависимости от того, как громко и долго я говорил, люди теряли сознание или просто чувствовали себя неуютно. Я снова пошел в город, потом поехал в Лейми и на поезде добрался до Нью-Йорка.

– А Рудо?
– спросила Ханна, сделав маленький глоток пива.
– Вы с ним больше не встречались?

– Встречался, - сказал Кройд.
– Я забрался в дом, где он жил, взломал замок в его квартиру и стал ждать.

– И что?

– Он, естественно, меня не узнал. Увидев, страшно удивился и сказал: "Если это ограбление, забирайте все, что пожелаете. Мне неприятности ни к чему".

Я схватил его за рубашку и потянул к себе, пока его лицо не оказалось всего в дюйме от моего. Сначала я собирался его прикончить, а потом решил, что дело того не стоит. Может быть, он кому-то и в самом деле помогает.

"Это я, Кройд Кренсон, - сообщил я ему, и, видимо, он испугался, что я его убью, потому что страшно побледнел. Но я только спросил: - Скажи, зачем ты это сделал? Зачем ты меня подставил?"

Мне кажется, он посчитал, что ему нечего терять, раз уж смерть за ним пришла. Поэтому он оскалился и заявил:

"Ты генетический мусор, ты и все остальные! Я ненавижу вас за то, что вы сделали с человечеством! Я хотел навлечь на всех вас позор - публичный позор, настоящий! Впрочем, тебе повезло".