Долгое лето
Шрифт:
– Ты-не-ждать, вода течь-скоро, много вод!
– Подожди, Нэй-Хайон, - Фрисс с тревогой взглянул туда, где, по его воспоминаниям, остались Гелин и Алсаг. – Ты прячься, я пойду за друзьями. Они не знают города, не найдут, где спрятаться. Или попадут в беду. Ничего не бойся, я скоро вернусь.
– Много людей быть-здесь? – удивилась Нэй-Хайон. – Мы-находить-их!
Речник молча забрал у неё корзину и пошёл к площади. Через несколько шагов он остановился и оглянулся – ему показалось, что Нэй-Хайон отстала.
– Ай-и, - тихо хихикнули за спиной. Нэй-Хайон стояла рядом,
– Идём, - усмехнулся в ответ Речник. – Уже недалеко. Алса-а-аг!
Ещё один Клоа выскользнул из окна и присоединился к стае над городом. Ветер завыл в ущельях улиц, запахло мокрой листвой и цветами Гхольмы.
– Алса-а-аг! Отзови-и-ись! – крикнул Фрисс, сложив ладони воронкой. – Гели-и-ин! Бросайте всё, бегите сюда! Хаэ-э-эй!
– Мрряу?! – послышалось из переулка. Речник, успевший уже встревожиться, облегчённо рассмеялся.
– Иди сюда, Алсаг. Ину! Зови Гелина, к нам идёт великий ливень!
– Мрря?! – в голосе Хинкассы слышалось изумление. Хвост песчаного цвета, ярко-белый на фоне свинцовых туч, мелькнул над крышей длинного дома с колоннами, и Алсаг мягко приземлился на мостовую в двадцати шагах от Речника.
– Фррисс! Где ливень?! – шевельнул ушами хесский кот и уставился на Фрисса расширенными от удивления глазами. – Солнце жаррит с утрра, небо чище моей шеррсти!
Он хотел что-то добавить, но дослушать Речник не успел. Тихое злое шипение раздалось за его спиной, повеяло холодом, и костяные когти заскрежетали по броне Фрисса, царапая и сминая оплечье. Речник шарахнулся в сторону, хватаясь за рукоять огненного меча, когти скользнули по воротнику, расцарапав шею, костлявая рука сомкнулась на правом предплечье, да с такой силой, что у Фрисса захрустели кости.
– Что?! – прохрипел Речник, разворачиваясь и таща за собой невидимого врага. Он напряг руку и с силой дёрнул её на себя. Стальная хватка на миг ослабла, существо не удержалось на ногах и с шипением пролетело над мостовой, а потом прокатилось по ней, гремя костями. Это был скелет, почти не прикрытый лохмотьями высохшей кожи. В его груди клубилось облако серого тумана, озаряемое изнутри разрядами зелёных молний. Почерневшие кости были тонкими, лёгкими, и сам скелет был невелик…
Пока оторопевший Речник глазел на мертвяка, тот извернулся и выпрямился, выбрасывая вперёд полуистлевшую руку.
– Ха’тхишайт! – щёлкнуло что-то в пустой груди. Фрисс шагнул в сторону, но тут же неведомая сила схватила его и швырнула в стену. Из мостовой, из каменной кладки, из каждой щели прорастали тонкие ветвящиеся побеги, бледно-серые, усыпанные зелёными искрами. Сотни пылевых щупалец обвивали Речника, поднимаясь по ногам к шее. Он дотянулся до меча, клинок, уже примотанный побегами к ножнам, заскрежетал, но всё же поддался. Лезвие полыхнуло белым пламенем, нежить, подбирающаяся к Фриссу, с досадой зашипела и отшатнулась.
– Тирикка! – крикнул Речник, рубя шевелящиеся побеги. Они рассыпались облаком пыли, но пока Фрисс рассекал один, из щелей прорастало ещё два. Молния сверкнула и погасла, гром прокатился по безлюдной улице, нежить
Нежить зашипела, дыша Речнику в лицо могильным смрадом, и разжала пальцы – но тут же цапнула Фрисса за запястье и потянулась к руке зубами. Меч, высекая белые и золотые искры, бесполезно зазвенел по костям и вылетел из ослабевшей ладони. Мертвяк держал Речника за руки и пытался не то вывернуть их, не то вовсе оторвать. Фрисс толкнул его со всей силы, но нежить навалилась так, что вдавила его в стену.
– Алсаг, жги! – заорал Речник, уворачиваясь от зловонной пасти. Он не хотел заглядывать мертвецу в рот, но не смотреть уже не получалось – и, на взгляд Фрисса, у этой твари было многовато зубов… Фрисс напряг все силы, отталкивая от себя нежить, и зажмурился.
– Мррра-а-а-ау!!! – от вопля Алсага качнулись стены, а потом раскалённый ветер скрутился в жгут и вспорол воздух.
Фрисса проволокло по стене, потом по мостовой. Багряные пятна полыхали перед глазами, кости трещали, а руки, казалось, обуглились до костей. Фрисс привстал, пошатываясь, и встретился взглядом с пустыми глазницами нежити. Ей оторвало руку, остатки кожи медленно тлели, нещадно воняя, туман выползал из проломленной груди, - но немёртвая тварь уже стояла на ногах и медленно подбиралась к Речнику, не сводя с него глаз.
Сбоку повеяло холодом. Мертвяк вздрогнул, посмотрел куда-то в сторону и громко зашипел, вскидывая руки с растопыренными пальцами. Туман в его груди вспыхнул зеленью, а потом потёк по воздуху туда, куда неотрывно глядел мертвец.
– Мецинтли, - голос Нециса был холоднее талкеннорских гробниц. – Не трогай его. Ступай прочь.
Фрисс с трудом поднял голову и увидел, как в руке Некроманта трепещет зелёное пламя. Нецис наматывал туман на кулак, и дымка вспыхивала зеленью и таяла. Нежить дёрнулась всем телом и медленно опустила руки.
– Уходи, Мецинтли, - Нецис шагнул вперёд, выставив перед собой открытую ладонь. – Живо!
Немёртвый пригнулся, сделал маленький шажок назад – и с глухим воем рассыпался в пыль. Порыв ветра взметнул клубы праха и погнал их прочь.
– Нецис, ты вовремя, - прошептал Речник, кое-как поднимаясь на четвереньки. Болела спина, болели плечи. Он подобрал меч и чуть не закричал от боли – вся ладонь была в волдырях. Некромант поднял оброненный клинок, осторожно вложил его в ножны и жестом подозвал Алсага.
– Садись, Фрисс. Я не дам тебе упасть, - Нецис помог Речнику подняться, придерживая его за плечи. От прикосновения ледяных рук кости Фрисса вновь заныли, но боль быстро отступала.
– Нэй-Хайон… Её звали Нэй-Хайон, - пробормотал Речник, пытаясь оглянуться.
– Её зовут Мецинтли, - покачал головой Некромант. – Какими именами она называется, я не знаю. Рассказывать о встречах с ней обычно некому. Ты отлично сражался, Фрисс, и ты, Алсаг, хорошо потрепал её… но это умран, а они так просто не погибают. Больше она к нам не подойдёт – память у умранов хорошая. Фрисс, я не вижу на тебе крови. Мецинтли успела тебя оцарапать или укусить?