Долгое лето
Шрифт:
Фрисс даже вздрогнул от неожиданности. Морнкхо, до сих пор оберегавший его от любопытных, ускользнул на другой край залы, а у стола остановился Старший Речник – светловолосый сингел. Переложив шлем в левую руку, он протянул Фриссу правую.
– Это рыжий день, - условной фразой ответил Речник, поднимаясь из-за стола. – Что слышно на Реке?
– Всё тихо, время собирать урожай, - усмехнулся Старший. – Ты Фриссгейн Кегин? Много о тебе слышал… Я Мавэн Рилгис.
Фрисс смущённо покачал головой – имя он вспомнил, самого Речника – нет.
– Ешь ракушки, - он подвинул блюдо к Мавэну и оглянулся
– Я уже поел, - качнул головой Старший Речник, опускаясь на лавку рядом с Фриссом и пристально глядя на него. От этого цепкого взгляда Речнику вдруг стало не по себе, и он уставился в тарелку. Алсаг зашевелился под столом – видно, пришелец задел его хвост или лапу.
– Фриссгейн Кегин, значит… Я давно хотел с тобой встретиться, - Мавэн заговорил первым. – Даже у нас, на Синдалии, рассказывают о тебе легенды. Это ведь ты – тот Речник, что нашёл Старое Оружие? Слышал, как же. Это великое деяние… и как жаль, что его плодами Река не воспользовалась! Наш Король отказался от такого могущества… и ради чего?!
Мавэн покачал головой. Фрисс поёжился – против воли по спине ползли мурашки, хотя ничего опасного вокруг как будто не было.
– Это восхитительное оружие, Фриссгейн, - мечтательно вздохнул Старший Речник. – Лучшее творение наших предков. Знаешь, в том году я очень жалел, что Астанен не оставил его себе.
– Многие жалели, - коротко ответил Фрисс. Вспоминать о Старом Оружии он не хотел – до сих пор перед глазами вставала обугленная долина Энергина и гора полусожжённых изувеченных тел, а ведь он был на самой кромке зоны поражения, там, куда едва докатилась ударная волна…
– Многие… и ты в их числе? – взгляд серых глаз стал колючим, но Фрисс не дрогнул перед ним.
– Только не я, - он покачал головой. – Нечего жалеть о нём. Это ужасающая сила – и ей место в сарматских хранилищах. Сарматы не позволят ей вырваться и выжечь всё дотла, а мы её не удержим. Мавэн, я видел, что она творит с существами и землёй. Можешь не верить мне, но Астанен поступил мудро.
– Ты так думаешь? – нахмурился Мавэн. – Река могла бы стать могущественнейшей из стран, внушить страх всем своим врагам… а теперь мы утешаемся своим мнимым благородством. Разве мы, Речники, настолько глупее сарматов? Почему ты решил, что мы не управимся с сарматским оружием? И главное – почему так решил за нас Король Астанен?!
– Он знал, что делает, - тихо сказал Фрисс. – Это оружие не для наших рук. Я не хочу больше говорить о нём.
Мавэн молча посмотрел на него. Что-то странное скользило в его глазах – тени мыслей, лихорадочно сменяющих друг друга… Спустя мгновение Старший Речник кивнул и поднялся из-за стола.
– Ешь и отдыхай, Фриссгейн. Я не буду тебе докучать. Мирных дней!
Фрисс покивал и снова уткнулся взглядом в тарелку с остывающими ракушками. С трудом заставил себя взять одну, вырезать из раковины и обмакнуть в цакунву. «Старое Оружие…» - он покачал головой. «Знать бы тогда наперёд… Надо было сразу его спрятать, чтобы никто, кроме сарматов и Короля, не видел!»
…Солнечные блики дрожали на волнах. Река, тёмная и величавая, неспешно катила свои воды к югу. Ветер покачивал ветви Кенрилла, и подвески на них шуршали и звенели. Блестящая красная черепица на четырёхскатной крыше храма, совершенно новая, ещё не потемневшая от непогоды и степной пыли, рыжим маяком освещала путь. У бывшей пещеры жреца…
Тёплый свет струился со стен, узоры на них сверкали, от жертвенной чаши пахло свежей кислухой. Жрец, сметающий пыль с алтарного камня, вздрогнул и повернулся к Речнику. Меховой шлем – огненно-рыжая кошачья голова – скрывал почти всё его лицо, чёрно-рыжая мантия спадала до пят и золотилась полосками нашитого меха. Жрец склонил голову и протянул руку к статуе кота.
– Кто бы ты ни был, путник, повелитель случая знает твоё имя, - сказал он, глядя на Речника с уважением. – И он рад тебя видеть.
– Я рад видеть и его, и тебя, - кивнул Фрисс, останавливаясь у алтаря. – Ты отважен, если живёшь тут, под взглядом Воина-Кота. Да не иссякнет сила Аойгена!
Он выложил на алтарь припасённую снедь – фаршированную рыбу, вымоченную в цакунве, и большой кусок икеу. Сосуд из тростникового стебля, оплетённый травой, опрокинулся над чашей, пролив последние капли пряного нийока. Огненные блики на спине глиняного кота задрожали, превращаясь в язычки подвижного пламени. Фрисс молча стоял у жертвенной чаши, вспоминая бесконечные летние дороги… и Некроманта, который проложил для него путь.
– Сюда никогда не вернётся забвение, - тихо сказал он. – Хвала тебе, повелитель случая. Не оставляй нас и впредь… нас, странников и искателей, и тех, кто мечтает о мире и покое… и всех, кто живёт на берегах Великой Реки…
Винсент из Сароо-Кема, жрец Аойгена, проводил Речника к причалу. Фриссу даже неловко было – с таким почтением глядел на него служитель Воина-Кота. Для украшения храма он отдал Винсенту зуб Болотного Дракона и несколько самых ярких змеиных перьев… и пустую флягу из-под нийока – одному Вайнегу ведомо, зачем она понадобилась жрецу. Хиндикса стрелой взмыла в небо, радостно хлопая застоявшимися плавниками и разминая их, пока из трюма не перестал слышаться хруст. От недавнего тёплого дождя не осталось и следа, на небе не было ни облачка – и Фрисс, глядя сверху на тёмно-синюю воду, тихо засмеялся от радости и подбросил в печь охапку сухой травы. Придётся спрямить дорогу, чтобы заглянуть в Стеклянный Город прежде, чем пролетающий корабль заметят в Фейре. На участок он прилетит уже не с пустыми руками…
…Огромная тяжёлая сигнаса, прилетевшая из Леса, зависла над гранитной пристанью, ожидая, пока малые корабли освободят для неё место. Скайот на носу сигнасы отчаянно трубил в сигнальный рог, служители метались между причалов, подбирая корабельные канаты и поторапливая владельцев хиндикс. Хиндиксы одна за другой поднимались в воздух, выныривая из-под брюха лесного корабля, и он медленно опускался на свободное место. Десятки его длинных шаров трепетали на ветру, втягивая и выпуская воздух с громким шипением. «Остролист», неловко снизившийся и попавший в воздушный поток сигнасы, раскачивался вперёд-назад и хлопал плавниками, пытаясь выровняться и улететь подальше от огромного корабля. Фрисс не сразу нашёл, кому бросить канат – все служители пристани суетились вокруг сигнасы – но один из прохожих увидел его замешательство и сам привязал хиндиксу к каменному кольцу.