Долгое лето
Шрифт:
– Помоги, - выдохнул раненый, судорожно цепляясь за Кессу. Она, вдавленная в землю, не могла даже шелохнуться.
– Кто ты? Что с тобой? Чем помочь? – испуганно спросила она, вспоминая, чему учили её на уроках целительства. Если бы она посещала те уроки, а не моталась по Кецани! При такой ране, когда рассечены внутренности, воинский бальзам уже бесполезен, а что за напасть заставляет плавиться живую плоть – Речница и представить себе не могла…
– Колин… станция «Флан», - в кроваво-красных глазах мелькнул проблеск
Рука разжалась, плечо Кессы, занемевшее было, взорвалось болью. Речница шарахнулась в сторону. Её трясло.
– Колин, - окутав ладонь холодным водяным туманом, она дотронулась до виска сармата. – Не бойся. Тебя ранили, нужен целитель, и я его приведу. Человек может тебе помочь? Если нет, я приведу помощь со станции. Тебя там, верно, ищут…
Сармат снова попытался встать, но размякшие мышцы уже ему не подчинялись. Он плавился, истекая жаром и прозрачной слизью. Койя неотрывно глядела на него, приоткрыв пасть. Мех под её глазами намок и слипся.
– Некому искать, - прошептал раненый. – Сними кольцо с левой руки. Отнеси им. Пусть знают – я уже мёртв. Это их… успокоит.
Расплющенные, разбухшие пальцы задрожали, странно изгибаясь – то ли в них уже не было костей, то ли суставы куда-то сместились. Кесса протянула дрогнувшую руку к тяжёлому перстню из стали и стекла – он прикрывал сразу три пальца сармата. Он не был сплошным – это было незамкнутое кольцо, и Колин пытался разжать его, иначе оно не снималось.
– Я отнесу, - кивнула Речница, сжимая перстень в руке. – Только ты не умрёшь, Колин. Как же станция без тебя?! Приподнимись, я перевяжу рану…
Сармат не шелохнулся. Он скрипнул зубами, глядя на Кессу с нарастающей злобой, так, что она подалась в сторону.
– Знорка, прошу… только не в хищную слизь, только не это… нет!.. Если бы ещё сутки времени… добраться до того знорка и… и свернуть ему шею… и его животному, которое… которое ело меня заживо… поселение Риогон… ты знаешь, где это поселение?
Кесса растерянно заморгала. Перстень, разогревшийся на руке сармата, обжигал ладонь.
– Я найду, - пообещала она. – Непременно найду. Кто был этот убийца? Я Чёрная Речница, и я найду его и убью за тебя.
– Знорк в красной тряпке… имя – Арфаксад Даакха, - с трудом выговорил Колин, повернув к Кессе теряющее форму лицо. – Он нанял меня… ему нужен был взрывник, разрушить камень над какой-то штольней… и я это сделал, а он… он ударил в спину, и я упал туда. Там было животное… огромное, червь с зубами, раскалённый червь… и оно ело меня, а потом выползло наверх. Они ушли вдвоём… я слышал слова «Риогон падёт»… Его имя – Арфаксад Даакха… и я не добрался до него… уже не доберусь…
Оплывающая плоть, задрожав, вернулась на место. Сармат опустил голову и мучительно закашлялся. Кошка, взглянув на Кессу, жалобно мяукнула.
– Он заплатит за твои страдания, - пообещала Речница, погладив серое плечо. –
Пальцы Колина сомкнулись на её лодыжке, чуть не раздробив кости.
– От эа-мутации нет лекарств, - прохрипел раненый, и Кесса с ужасом увидела, как его ладонь слипается в белесую дрожащую лепёшку и заливает её ногу прозрачной слизью. – Убей меня, пока она не завершилась. Сердце должно остановиться до того, как умрёт мозг. Прошу… ради вашей Великой Реки и всех ваших божков… знорка!
Койя перелетела через дрожащую руку, бессильно цепляющуюся за угли, лапой тронула левый бок сармата и посмотрела на Речницу огромными перепуганными глазами. Кесса судорожно сглотнула и села рядом с ней, положив ладонь на спину сармата, чуть пониже лопатки. Растекающаяся плоть задрожала под её рукой, вскипая пузырями. «Это эа-форма… это живая хищная слизь,» - Кесса зажмурилась, просовывая вторую ладонь под грудь Колина. «И убить её можно только излучением…»
– В Пустошах Васка тебя встретят с почестями, - прошептала она. – Ты вернёшься на станцию. К самым мощным альнкитам… Ни-шэу!
Кесса думала, что её руки прикипят к расплавленному скирлину, но серый покров стёк по её пальцам, не причинив ни малейшей боли. Колин застонал, судорога прошла по его телу. Резкий запах окалины заставил Речницу отвернуться и задержать дыхание, Койя, расчихавшись, улетела подальше от дымящегося тела. Сармат уже не шевелился, только что-то пузырилось, переползало под его одеждой, но и эти трепыхания постепенно затихали. Речница отдёрнула руки, подняла оброненный в золу перстень, очень осторожно дотронулась до лица сармата.
Красные глаза помутнели, черты лица медленно разглаживались. Немного крови запеклось на губах. Кесса пригладила рыжие волосы и выпрямилась. Её всё ещё трясло. Койя запрыгнула к ней на плечо и ткнулась мокрым носом в ухо.
– Ему больше не больно, - прошептала Речница, глядя на сожжённую землю. – А у нас ещё много дел. Если бы я знала, где этот Риогон… Койя, ты ведь умеешь перемещаться? Ты никогда не была в таком городе?
Кошка мотнула головой и тихо пискнула, растерянно глядя на Кессу. Та вздохнула и погладила зверька.
– Ничего, мы его найдём…
Огонь, принесённый червями, опалил подножия стеблей, пожёг низкую траву, но Высокая только покосилась и плотнее сплела листья. Кесса, отчаявшись найти тропу, превратилась в летучую мышь и поднялась над травяным лесом. Солнце жгло глаза, Речница не видела ничего дальше ближайших колосьев – но издалека, с севера, доносился громкий треск, а сквозь него – истошные вопли. Кесса камнем упала вниз, поспешно меняя облик.
– На севере! – крикнула она и скользнула под переплетение тонких листьев. Койя молча бросилась следом, прижав крылья к спине.