Долгое путешествие

Серова Марина Сергеевна

— А у тебя как с математикой? — спросила я Патерсона.

— Нормально, — заявил тот, — считать деньги я умею.

— Тогда считай.

И я подтолкнула к нему «дипломат».

Патерсон принялся пересчитывать банкноты, шевеля губами и теребя каждую пачку пальцами. Я молча смотрела на эту процедуру, следя за его манипуляциями и пытаясь проконтролировать ситуацию.

Настя возилась в стороне, готовя бутерброды из купленных заранее экзотических продуктов.

Патерсон оторвался от дела, поднял голову, видимо, почувствовав

аппетитный запах.

— Закуска? — спросил он игриво.

— Конечно, — ответила я, не отрывая взгляда от купюр, — это дело надо обмыть. По русскому обычаю. Я думаю, ты не станешь возражать.

Патерсон повеселел. Стоит русскому человеку намекнуть, что его ждет рюмочка, и у него сразу поднимается настроение.

Вскоре ему надоело считать.

— Да ладно, все нормально, — сказал он и закрыл чемодан.

— Тогда приступим к самой приятной процедуре, — предложила я и достала бутылку водки.

— Ого, «Столичная»! — воскликнул Патерсон.

— Американского розлива, — уточнила я, открывая бутылку со священной жидкостью.

На столике появились три бокала и небольшой поднос с бутербродами.

Патерсон разлил водку по бокалам.

— Себе можешь налить побольше, — посоветовала я, — у нас дозы мелкие.

Бандит не возражал. Он плеснул себе порядочную порцию водки и поднял бокал.

— За что пьем?

— За дружбу, — сказала я, пристально глядя ему в глаза.

— О\'кей, за дружбу!

Он выпил первым, следующей была я. Настя никак не решалась приступить. Я бросила на нее сердитый взгляд. Действуй, а то влипнем. Малейший повод для подозрения — и весь план может лопнуть.

Мы сидели уже полчаса. Патерсон разомлел. Американская водка быстро шибает в голову, правда, потом ее действие начинает ослабевать.

Настя включила музыку. Послышался голос Джо Коккера, его медленная композиция.

Патерсон откинулся в кресле и разулыбался.

— Классная музыка, классные девочки, может, потанцуем?

Он поднялся с места и притянул меня к себе. Пришлось опустить руки на его плечи и заставить себя двигать бедрами.

Я сделала знак Насте. Она взяла в руки маленький пакетик с белым веществом и незаметно приблизилась к столику.

Музыка кончилась.

— Бокалы наполнены, — сказала я, — можно к столу.

Мы снова подсели к столику и выпили.

— Еще будем? — спросила я. Голова уже сильно кружилась.

— Посмотрим, — уклончиво проронил Патерсон, жадно уставившись на мою грудь.

— Пойду пока вымою бокалы.

Я собрала бокалы, поставила их на поднос и направилась в ванную комнату. Пристроила поднос на краешек раковины и прильнула ухом к двери.

— Как думаешь, он позвонит? — шепотом спросила проводившая меня сюда Настя.

— Будем надеяться.

Патерсон встал с кресла, подошел к телефону и снял трубку.

— Звонит, — шепнула я.

Мы услышали приглушенный голос Патерсона.

— Серж,

ты? — спросил наш гоблин. — Мы в отеле. Называется «Коммонвелт Хилтон», номер пятьдесят два. Все здесь.

Он положил трубку.

Мы вышли из ванной комнаты как ни в чем не бывало.

Патерсон порядком осоловел. Он нагнулся ко мне и положил тяжелую руку на мое колено.

— Классная вечеринка, — заплетающимся языком произнес он. — Надо было пригласить Сергея. Нас двое, вас двое… Как насчет продолжения банкета?

Я поняла, что он хочет.

— Может, Настя погуляет пока? — ухмыльнулся Патерсон.

— Может быть, — улыбаясь, произнесла я.

Его рука скользнула выше по ноге, пока не коснулась трусиков.

Настя встала и снова направилась к ванной.

— Могу пока принять душ.

Я осторожно отвела руку Патерсона в сторону.

— Разденься, — предложила я.

Он понятливо кивнул и направился к кровати.

Уже стемнело. Патерсон качался из стороны в сторону, неловко освобождаясь от своих одежд. Ему даже пришлось опуститься на краешек ложа. Чтобы подыграть ему, я сбросила платье и осталась в трусиках. Патерсон взглянул на меня, еще раз качнулся и произнес только:

— О-о-о…

Затем подался вперед и схватил меня за руку, чуть было не рухнув на пол. Я поддержала его и слегка толкнула на кровать, он не удержался и опрокинулся навзничь, увлекая меня за собой, затем кое-как приподнялся на локти и уложил меня на спину.

Его естество явно не было готово к бою. Сказывалось влияние выпитой водки и подсыпанного наркотика. Рука гоблина скользнула между моих бедер, и я почувствовала отвратительный запах алкогольного перегара. Патерсон что-то пробормотал, затем, закатив глаза, обмяк и навалился на меня бесчувственной тушей.

Половина дела сделана.

Я с трудом высвободилась из-под страшно тяжелого тела и позвала Настю.

— Быстренько давай оденем его.

Мы стали колдовать над мужской одеждой, натягивая ее на бесчувственного Патерсона. Когда он был почти полностью одет, мы перевалили его в кресло, которое кое-как отодвинули в самый темный угол.

— Если не включать свет, Серж не разглядит, кто сидит в кресле. Парик с тобой?

На голову бандита мы водрузили светлый парик, похожий на крашеные локоны Насти.

— Ну-ка, посмотрю.

Я отошла к двери.

— Нормально. Видны только волосы. Теперь оденься и приготовь Билла Харли.

Настя выскочила за дверь, а я достала из сумочки спортивный пистолет и стала ждать.

Патерсон в белом парике сопел, сидя в кресле. Я не стала придвигать кресло слишком близко к стене, оставив проход. Можно будет спрятаться.

Предварительно я выяснила, какой выключатель в коридоре обесточит наш номер. Заняться этим должна была Настя.

Сопение Патерсона не давало мне покоя. Сразу заметно, что сидящий в кресле спит.