Долгожданное
Шрифт:
— Человек? — переспросила рыжеволосая, бегло оглядывая любимого.
— Угу. Я слышу его сердце, — Карлайл улыбнулся, пока в голове начинало все укладываться. И, кажется, он начинал верить в то, что действительно не ошибается, что это, оказывается, возможно. — Хоть и очень тихо, но сердечко бьется, его можно услышать, если прислушаться.
Эсми тоже улыбнулась, понимая, что слова мужа — правда, ведь она тоже среди всех звуков вокруг услышала тот, который хотела. Это пульс ее ребенка, их ребенка, так стучит его сердце.
— Нам нужно съездить в больницу. Я попробую сделать УЗИ. Ты себя как чувствуешь? — заботливо произнес Карлайл, беспокоясь за жену.
— Все в порядке, правда. Мы можем ехать.
Вскоре Каллены
Но сейчас машина развила такую скорость, что девушка стала переживать за любимого. Вид его был настолько напряженным и сосредоточенным, но точно не на дороге. Волновало его совершенно другое.
Она ласково погладила мужа по плечу, и его взгляд тут же устремился на нее, взгляд тревожный, наполненный заботой, но слишком уж резкий. Да, порою ему было сложно справиться со всеми эмоциями, но рядом ведь была она, его Эсми, только это и спасало.
Карлайл снял одну руку с руля и взял ее ладонь, сплетая свои пальцы с ее. Она знала: он нервничал, он боялся за нее, за будущее. Разве это такое унизительное чувство, что он тщательно пытается его скрыть? Вовсе нет, она так не считала. Каким бы сильным и независимым не казался ее муж, это было так поверхностно. Внутри скрывалась хрупкая, ранимая душа, которую девушка понимала и принимала. Любя этого мужчину все эти годы, Эсми раз за разом видела, как он зависим от семьи. Любое слово семьи могло как больно ударить, так и порадовать его, осчастливить. Ведь все Каллены, кроме нее, были его детьми. И его отцовские инстинкты раскрывались точно также, как и ее материнские. Но границы все равно были и были достаточно большими, чтобы остановить.
Между Калленами не было кровного родства. Супруги любили своих подопечных, но почувствовать их родными никогда не могли. Нить родства напрочь отсутствовала, они были близки духовно, но никак иначе, хоть и это не мало важно.
Как зависим он был от той мысли, что не может иметь родного ребенка. Наверное, точно также, как и от семьи. Карлайл не говорил ей об этом никогда, но она понимала это и без слов, просто когда видела его глаза, пока его вниманием завладевали моменты обычной жизни людей. Только зайдя в больницу, возникает ощущение, будто попал в многосерийный фильм. Он очень сильно хотел дать волю всем чувствам, которые копились долгие годы. Отеческим чувствам. Бессмертный был старше Эсми, если говорить о возрасте духовном. И хотя мысли о потомстве чаще приходят женщинам и матерям, он тоже стал подвергаться им, когда прожил в своей ипостаси около века. Увлечение медициной стало более спокойным, размеренным, и в голову стали приходить мысли другого характера. Мысли о потомстве, о своем продолжении. И, о, как же ему было сложно смотреть на тех, кто шанс имел и немедля использовал его. Зависти не было. Он просто тоже хотел стать и быть счастливым.
Но это не было возможным. А сейчас девушка не знала, что и думать, настолько запутанной и непонятной была ситуация. Были бы они людьми, Эсми не о чем бы и не волновалась. Она вновь посмотрела на него. Он хотел родного ребенка, она знала это как никто другой. Но хотел ли он этого ребенка? Это оставалось для девушки в неизвестности, из-за чего она все больше и больше расстраивалась. И с каждой минутой представить, что будет дальше, становилось все сложнее. Она боялась, боялась вместе с ним. Как можно было в этой ситуации пребывать в спокойствии? Разве можно было просто сесть и ждать
Эсми крепче сжала ладонь мужа. Так хотелось что-нибудь сказать, но слова никак не складывались во что-то дельное. Неизвестность и потерянность пугали, но поездка в больницу, как минимум, должна была разбавить ситуацию. Девушка надеялась, так надеялась, что все будет хорошо. Но надежда с каждым мгновением растворялась, словно облако, гонимое ветром.
Вскоре Каллены добрались до своей цели. Когда автомобиль был припаркован на заднем дворе, супруги направились в само здание. Удобнее всего было добраться до нужного кабинета через черный вход.
— Подождешь меня здесь, пока я кое-что улажу? — беспокойным голосом спросил Карлайл, усаживая любимую в свое кресло. Она кивнула, опуская взгляд.
— Конечно. Все нормально, — ее голос был таким наполненным разными чувствами, но грусть и страх, однозначно, доминировали, поэтому доктор, который уже было направился к двери, вернулся, садясь на корточки рядом с ней и беря ее руки в свои.
— Ничего не бойся. Не думаю, что все так плачевно. Пожалуйста, не волнуйся. Это нам совсем не нужно, — уже вставая, мужчина заботливо поцеловал ее в макушку и исчез.
Казалось бы, такой обычный жест заботы, но он так растрогал Эсми, которой это показалось настолько милым и трепетным. Он всегда был нежен с ней. Но от обычных поцелуев в макушку она еще никогда себя так не чувствовала.
Через несколько минут Каллен вернулся, только уже в белом халате и со связкой ключей. На вопросительный взгляд жены он улыбнулся:
— Привычка. Я не хожу по больнице без белого халата, будь он просто в руках.
Карлайл, приобняв за талию девушку, повел ее в кабинет ультразвуковой диагностики, что находился на этом же этаже. Эсми боялась, но понимала, что так было нужно, что пока только эта процедура сможет объяснить им, что происходит. Хоть и на малую долю, на меньшую долю, но, видимо, другого варианта у них не было. Рыжеволосая девушка вцепилась в руку мужа, буквально прижимаясь к ней. Рядом с этим мужчиной она чувствовала себя защищенной. Всегда. И сейчас, когда только он мог помочь ей, помочь им. И только вместе с ним она могла справиться со всеми трудностями. Так хотелось сейчас спросить: «Все будет хорошо?». Но откуда он знал?
Эсми прильнула к нему, пока Карлайл обнял ее, останавливаясь у нужного кабинета.
Ключ легко вошел в скважину, но лишь потому, что он бессмертный. Будь он человеком, дверь открыл бы не скоро. Хотя ему уже кажется, что дрожь в руках будет характерна и для него, ведь в свете последних событий вряд ли можно найти что-то более странное. Это был обычный кабинет УЗИ. Проинструктировав жену, он начал подключать аппаратуру. В такое позднее время этот кабинет не был задействован, поэтому проблем с его посещением не возникло. Мужчина нахмурился, садясь на кресло около ультразвукового сканера. Что он должен будет увидеть, делая УЗИ любимой, и увидит ли он что-нибудь вообще? Он надеялся, хотя считал это глупым. Ведь это было бесполезно, ткани бессмертных очень прочные, слишком прочные, чтобы поддаться ультрафиолетовым лучам.
За всю практику доктору не раз приходилось делать УЗИ, хотя он не специализировался, как врач в этой области. Но делать эту процедуру своей жене было немного странным. За долгие годы отношений он привык к ее физиологии, к тому, что в его помощи как доктора она нуждаться не будет. С одной стороны, мужчина был счастлив, ведь состояние жены для него превыше всего. Но с другой, это был способ показать, насколько тебе важен человек, как ты беспокоишься о нем. Конечно, Карлайл понимал, что его единственная знает об этом даже очень хорошо, но все равно искал возможность показать свои чувства.