Долина Молчания

Робертс Нора

Она накрыла ладонями его руки, стремясь почувствовать их. Потом покраснела и опустила руки — отражение в зеркале обхватило собственную грудь.

Киан улыбнулся за ее спиной — невидимый.

— Ты сказала, что не я лишил тебя невинности. Возможно, ты была права, но теперь я наверстаю упущенное. Это... так вкусно, и я изнываю от желания.

— Я уже не невинна, — возразила она, чувствуя, что дрожит.

— Нет, ты невинна. И больше, чем ты думаешь. — Киан медленно гладил пальцами ее соски, пока они не затвердели. —

Тебе страшно?

— Нет. — Мойра вздрогнула. — Да.

— Страх лишь усиливает удовольствие. — Киан сбросил платье на пол и наклонился к ее уху. — Переступи, — шепнул он. — Теперь смотри. Смотри на свое тело.

Страх переплетался с возбуждением, и Мойра уже не владела своими чувствами. Тело стало беспомощным, разум застыл. Невидимые руки и губы скользили по ее телу, эротичные и властные. Она видела свой трепет, видела удивление и наслаждение на своем лице.

Глаза ее затуманились, она была готова отдаться Киану в ту же секунду.

Но пальцы призрачного любовника, играя, скользнули вниз, оставляя за собой след трепещущей плоти. Потом, когда они снова обхватили ее грудь, она, уже не стесняясь, накрыла их ладонями.

Мойра застонала, но не отрывала взгляда от зеркала. Пытливый ученый никогда не отворачивается от новых ощущений, нового знания. Киан чувствовал ее трепет, инстинктивное движение бедер — наслаждение постепенно окутывало ее. Блики света играли на нежной коже, разгоряченной приливом чувств и расцветшей, словно роза.

Он играл, легко скользя пальцами по ее бедрам, по самым чувствительным местам, намекая — всего лишь намекая — на то, что ее ожидает впереди. Дыхание Мойры стало прерывистым.

—Возьми, — прошептал Киан. — Возьми то, что ты хочешь. — Он сжал ее ладонь и опустил вниз, между своих ног. И удерживал там.

Мойра инстинктивно отпрянула, но он продолжал вести ее к новому, неизведанному наслаждению. Она чувствовала спиной его сильное тело, слышала его голос, шептавший слова, уже не достигавшие сознания, но в зеркале была только она, беззащитная перед собственным желанием.

Мойра тяжело дышала, ее тело словно расплавилось.

Киан повернул девушку к себе так быстро, что она потеряла равновесие — хотя все равно не удержалась бы на ногах, когда он жадно и настойчиво поцеловал ее. У нее хватило сил лишь прильнуть к нему; ее сердце колотилось о его грудь, словно молот о наковальню.

Никогда в жизни Киан еще не испытывал такого желания. Безумное желание, удовлетворить которое могла только она. Вся его искушенность, весь его опыт оказались бесполезны, когда Мойра притянула его к себе. Забыв обо всем, он опустил ее на пол и погрузился в нее, торопя слияние тел.

Потом Киан вновь повернул ее лицо к зеркалу, и Мойра подчинилась движениям его сильных бедер. А когда волны экстаза пробежали по ее телу, он вложил в свой взгляд всю свою волю и страсть, пока ее глаза не открылись. Пока она не

увидела, кому теперь принадлежит.

Он снова овладел ею, доводя до исступления, пока ее желание не сравнялось с его собственным, А потом, уткнувшись лицом в ее волосы, словно рухнул в зияющую бездну.

Она могла бы лежать так, обессиленная и опустошенная, всю оставшуюся жизнь, но Киан поднял ее. Подхватил на руки и встал — одним плавным, непринужденным движением.

— Это глупо, — шепнула она, уткнувшись носом ему в шею, — и, наверное, очень по-женски. Но мне нравится, что ты, такой сильный, становишься слабым, когда мы любим друг друга.

— Я всегда слаб, могри, когда дело касается тебя.

Он назвал ее своей любимой, и ее сердце вновь учащенно забилось.

—Нет, не надо, — запротестовала она, когда Киан опустил ее на кровать и повернулся к окну, чтобы задернуть занавески. — Еще рано. Впереди еще почти вся ночь. — Мойра свесилась с кровати и взяла ночную рубашку. — Я хочу вина. И сыра. Опять проголодалась.

Мойра вышла, а Киан подошел к камину и добавил еще торфа. И запретил себе думать о том, что он делает. Каждый раз, когда он был с ней, в его душе появлялся еще один шрам — в ожидании дня, когда им придется расстаться навсегда.

Она это переживет, постарался успокоить себя Киан. И он тоже. Живучесть — вот что роднит людей и демонов. Еще никто не умирал от разлуки с любимым.

Мойра вернулась с подносом в руках.

—Мы можем есть и пить в постели — полный разврат. — Она поставила поднос на кровать, потом села сама.

— Кажется, я тебя уже достаточно развратил.

— Неужели? — Мойра откинула волосы за спину и медленно улыбнулась. — А я надеялась на продолжение. Но если ты продемонстрировал все, что знаешь, мы можем повторить.

— Я проделывал такое, что ты и представить себе не можешь. И я не хочу, чтобы ты это представляла.

— Хвастаешься. — Она заставила свой голос звучать непринужденно.

— Мойра...

— Не нужно сожалеть о том, что происходит с нами, или о том, что, как тебе кажется, не может или не должно происходить. — Она смотрела ему прямо в глаза. — Не сожалей о своих прошлых поступках. Если подумать, то это были лишь шаги по дороге, которая привела тебя сюда. Ты здесь нужен. Ты нужен мне.

Киан подошел к кровати.

— Ты понимаешь, что я не могу остаться?

— Да, да. Да. Но сегодня я не хочу говорить об этом. Давай сохраним иллюзию хотя бы на одну ночь.

— Я не могу сожалеть о том, что происходит с нами. — Он ласково коснулся ее волос.

— И этого достаточно. — Должно быть достаточно, напомнила себе Мойра, хотя с каждой уходящей минутой она чувствовала, как где-то внутри растет и ширится скорбь.

Мойра взяла кубок и твердой рукой протянула ему. Увидев, что в кубке кровь, Киан удивленно посмотрел на девушку.