Долиной смертной тени
Шрифт:
— Отсюда пешком, — прохрипела радиостанция, — всем спешиться.
Выбравшись из неуютного нутра КамАЗа, я хотел было потянуться, но застыл, уставившись на открывшуюся мне панораму. В километре от нас виднелись стены завода, который и должен был стать нашим трофеем. Даже с такого расстояния виднелись сплетения различных труб и наблюдательные вышки по углам. Обернувшись к остальным, я понял, что многие тоже видят подобную картину впервые. Сбивал с толку только вид ухмыляющегося Ворона.
— Да не очкуйте вы так! — сказал он, застёгивая на себе разгрузку. — Они там
Оба танка неспешно выехали к началу колонны, разворачиваясь лбами в сторону НПЗ.
— «Двойка» — за левой, «Тройка» — за правой машиной! — выкрикнул Гремлин, подходя к танкам. — В колонну по два за каждой машиной! РПГшники, стать первыми в колонне!
— Нихуя себе?.. — оглядывался по сторонам Шум. — Прям как в Первую Мировую, с шашками наголо пойдём?
— Не совсем, — подмигнул ему Камрад, — не ссы, будет необычно, но весело.
Вслед за десятком каждого отделения выстраивались в такую же колонну сапёры, поделившись пополам. Пока танки, поднимая клубы пыли и копоти, набирали между собой интервал, все уже собрались и приготовились к движению.
— Пошли! — крикнул одновременно и в радиостанцию и обеим колоннам Гремлин.
Танки двинулись, за ними двинулись и мы. Медленно, будто крадучись, стальные машины проделывали нам путь, закрывая собой от возможной атаки. Чем дальше мы шли, тем больше становилось расстояние между двумя группами.
Повертев головой, я увидел Гремлина, плетущегося в хвосте нашей колонны. Вместе с командиром сапёрной роты они всматривались то в портативный монитор объективного контроля, то в свои бинокли. Значит, над нами в небе завис ещё и военный беспилотник, осматривая всё вокруг.
— Стой! — крикнул Гремлин в радиостанцию, и колонна остановилась вместе с танками. Пробираясь в начало колонны, Гремлин шёл прямо к Выдре, державшему РПГ–7 наготове.
— Метров через сто лупани по машине под стеной завода! — скомандовал взводный и добавил, обернувшись к нам. — А вы, как только он примет изготовку, все назад и в стороны от его обратной реактивной струи! Ясно?!
Мы закивали, и Гремлин крикнул в радиостанцию:
— «Панцирь-один», «Панцирь-два»! Через сто остановка, отстрел тепляков [37] и снова движение! Как приняли?!
37
Тепловые ловушки или система ЛТЦ (ложные тепловые цели) — пиротехнические устройства, выделяющие большое количество тепла при сгорании горючего состава, являются одним из средств инфракрасного противодействия.
Оба командира танковых экипажей отбились в эфире, и колонна снова двинулась. Тут уже все смотрели на корпус танка, чтобы не прощёлкать момент, когда Выдра соберётся выстрелить. Испытать на себе силу удара реактивной струи гранатомёта не хотелось никому. Осторожно выглядывая из-за танка, я пытался рассмотреть, что за машина стоит под стеной. Машин оказалось две, и, кажется, обе «Hilux».
—
— Они нас увидели ещё до того, как мы из КамАЗа выгрузились, — ответил ему Ворон.
— Почему тогда не стреляют? — не понимал и не унимался Шум. — Идём как бараны на убой!
— Они заняты, брат, — улыбаясь, ответил комод, — чемоданы пакуют. Отвлекаться на стрельбу, чтобы сдохнуть в одном большом бабахе после нашей ответки, в их планы совсем не входит.
— И что, они просто так соберутся и уйдут?
Вместо ответа Ворон схватил Шума за лямку разгрузки и потянул на себя, так как в этот момент танк остановился, а Выдра поднял гранатомёт на плечо, прицеливаясь. Все успели разойтись в стороны за пару секунд перед тем, как Выдра выкрикнул:
— Выстрел!
Из-за бокового ветра хлопок выстрела прозвучал даже как-то относительно негромко, унося перед собой шипящую струю. Через три секунды один их «хайлюксов» окутался облаком дыма, которое всё тот же боковой ветер быстро унёс в сторону. Машину не разорвало, как можно было ожидать, но из неё выбило все стёкла, выгнуло горбом крышу и вырвало двери. Пока мы заполняли прежнюю колонну, оба танка стали отстреливать тепловые ловушки, двигаясь вперёд. Я снова выглянул из-за борта бронемашины и увидел чёрный дым, поднимающийся над взорванным пикапом, уносимый сильными порывами ветра.
— «Панцирь-один»! — крикнула станция голосом Гремлина. — Отработай ПКТ по левому краю стены! Только не высоко!
— Понял, сейчас! — ответил в эфире командир танка.
Из открытого на башне люка показался боец, прильнувший к пулемёту. Плюнув несколькими короткими очередями в сторону завода, он поднял облако пыли, выбиваемой из бетонных плит стены.
— Хватит! — закричал взводный в радиостанции. — Отставить огонь! Стоп обе машины!
Оба танка и обе группы остановились, слыша только рокот двигателей и ветер в ушах.
— Что-то горит внутри завода… — всматриваясь вперёд, сказал я Ворону. — Странно, мы в ту часть вроде не стреляли.
Пробираясь вперёд, ближе к танкам, Гремлин поочерёдно смотрел то в монитор, то в бинокль, прямо на ходу. Наконец, увидев что-то на экране портативного монитора, он обернулся к командиру сапёров и крикнул:
— Давай! Скажи — шесть единиц!
— Стрела, я Луидор! Стрела, я Луидор! Как меня принимаешь? — стал запрашивать в эфир командир сапёров в свою радиостанцию, настроенную на отдельную волну.
— Слышу тебя, Луидор! — отозвалось в эфире. — Принимаю тебя на пять!
— Стрела! Твой выход! На двенадцать часов вышли шесть единиц!
— Я принял! Шесть единиц! Работаем!
— Доброй охоты! — с улыбкой добавил Луидор. — Отбейся по завершению!
— Плюс! Спасибо!
«Плюс… Отбейся… Принял… Работаем…» — меня вдруг сильно погрузило в тёплое чувство чего-то до боли знакомого. Именно таким языком когда-то общался и я. Кажется, что прошла уже целая вечность. Работая здесь, общение в радиоэфире тоже очень похоже на это, но в этот раз от голоса в эфире повеяло чем-то своим, известным только мне и говорившему…