Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
— Метрах в пятидесяти отсюда, там, ближе к моему дому. Я услышала шум мотора и поняла, что с шоссе свернула сюда машина. И подумала еще, что это скорее браконьеры, чем влюбленные. Ведь для влюбленных было чересчур холодно, и к тому же шел дождь. Единственное, что я, обернувшись, увидела, это свет фар. Я же не могла предполагать, что все это когда-нибудь окажется таким важным! Ну вот, я двинулась дальше, и тут мне показалось, что машина остановилась…
— Вы так решили потому, что затих шум мотора?
— Да.
— Но машину-то вы не могли видеть, она была у вас за спиной, не правда ли?
— Да, потом я услышала, что машина
— Крики до вас не доносились?
— Нет.
— Вы не стали возвращаться?
— Разве мне следовало вернуться? Чем же я могла помочь, одна-одинешенька? Я была потрясена! Мне подумалось, что бедняги утонули. Вот я и поспешила домой, чтобы, выпив стаканчик, успокоиться.
— Значит, вы не стали подходить к воде?
— Нет, месье.
— И после того всплеска ничего больше не слышали?
— Мне почудилось что-то вроде шагов, но я решила, что сильный всплеск вспугнул кролика.
— И это все?
— Как? Вам мало того, что я рассказала? Если бы меня тут не считали чокнутой и сразу прислушались к моим словам, старая дама не провела бы столько времени под водой. Вы ее видели?
С легкой гримасой отвращения Мегрэ представил себе, как одна старуха созерцала полуразложившийся труп другой.
Вдова Юбар, конечно, не понимала, что беседует сейчас с Мегрэ только благодаря счастливой случайности. Ведь если бы в тот печально знаменательный вечер любопытство все же заставило ее свернуть с пути, она тоже скорее всего оказалась бы в Марне.
— А журналисты разве не приедут? — спросила старуха.
Их-то она и ждала, рассчитывая увидеть в газете свой портрет.
Из «крайслера» вылез покрытый грязью Лапуэнт.
— Я все осмотрел, но ничего не обнаружил, — сказал он. — Набор инструментов лежит на своем месте в багажнике. Запасное колесо там же. В машине нет ни чемоданов, ни даже дамской сумочки. Нашлась только женская туфелька на заднем сиденье в углу да в ящике под приборной доской — пара перчаток и карманный электрический фонарик.
Насколько еще можно было судить, эти полусгнившие перчатки из свиной кожи когда-то принадлежали мужчине.
— Беги на вокзал. Преступник должен был в тот вечер уехать отсюда на поезде. Разве что в этом городишке существуют такси. Потом приходи в жандармерию, я буду там.
Вместо того чтобы находиться вместе с доктором Полем, который устроился в гараже жандармерии, Мегрэ предпочел подождать в другом месте, пока тот закончит работу, и отправился во двор жандармерии выкурить очередную трубку.
ГЛАВА 8. БЫВШИЙ СКУЛЬПТОР И ЕГО СЕМЕЙСТВО
— Вы разочарованы, господин Мегрэ?
Молодой Лапуэнт хотел бы, конечно, обращаясь к комиссару, называть его шефом, как это делали Люка, Торранс и другие, но, чувствуя еще себя новичком в отделе, на такую вольность не осмеливался. Лапуанту казалось, что эту привилегию нужно еще заработать, как зарабатывают на службе новые нашивки на погонах.
Мегрэ с Лапуэнтом только что отвезли домой доктора Поля и теперь мчались по ярко освещенным магистралям в сторону набережной Орфевр. После нескольких часов, проведенных в темном и грязном Лани, парижские улицы показались обоим более светлыми, чем это было на самом деле. Когда они проезжали через мост Сен-Мишель, Мегрэ
— Я совсем не разочарован. Ведь вряд ли стоило ожидать, чтобы служащие вокзала вспомнили пассажиров, которым они компостировали билеты месяц назад.
— Чем же вы тогда озабочены, господин комиссар? — осведомился Лапуэнт.
Как можно более естественным тоном комиссар ответил:
— Меня беспокоит чемодан.
— Клянусь, что он был в мастерской, когда я впервые посетил переплетчика!
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Я уверен, что старший инспектор Люка обнаружил в подвале у Стевельса совсем другой чемодан.
— В этом я тоже не сомневаюсь. Оставь машину во дворе и пойдем наверх.
По возбужденному виду дежурных инспекторов Мегрэ догадался, что есть новости. И действительно, услышав, что комиссар вернулся в отдел, Люка тотчас выскочил из своего кабинета.
— Поступили сведения о Моссе, шеф! Приходила молоденькая девушка с отцом. Они хотели поговорить с вами лично, но, прождав около двух часов, решили сделать заявление мне. Девушка — лет шестнадцати-семнадцати, симпатичная, пухленькая и румяная, взгляд открытый и глаза честные. Ее отец — скульптор. Насколько я понял, когда-то он получил даже Римскую премию [6] . У него есть жена и еще одна дочь, постарше этой. Они живут на бульваре Пастера и зарабатывают на жизнь тем, что мастерят деревянные игрушки. Если не ошибаюсь, девушка сопровождала отца, чтобы не дать ему по дороге напиться. Сразу видно, что он весьма неравнодушен к спиртному. Скульптор был в шляпе с широченными полями и в галстуке, завязанном большим бантом. Именно у них, назвавшись Петерсом, и провел последний месяц Мосс.
6
Награда, присуждавшаяся со времен правления Людовика XIV и до 1968 года молодым французским художникам и скульпторам. Победителям конкурса на Римскую премию предоставлялась возможность три года обучаться в Риме за счет государства. (Примеч. пер.)
— Он все еще там?
— Господин комиссар, если бы он был там, я бы послал уже кого-нибудь его арестовать. Впрочем, скорее всего я отправился бы за ним сам. Мосс покинул квартиру скульптора двенадцатого марта.
— То есть именно тогда, когда после истории в Антверпенском сквере Левен, Глория и ребенок исчезли из виду.
— Мосс не сообщил хозяевам, что уезжает. Просто утром он по своему обыкновению ушел из дому. И с тех пор больше не появлялся. Я подумал, что вы захотите расспросить их сами, господин комиссар. Да, вот еще что! Вам дважды звонил мэтр Филипп Лиотар.
— Что ему нужно?
— Хочет с вами поговорить. Он просил, чтобы вы, если вернетесь до одиннадцати часов, позвонили ему в бар «Пивная кружка негра».
Этот пивной бар на бульваре Бон-Нувель был комиссару хорошо знаком.
— Соедини-ка меня с «Пивной кружкой»!
Трубку взяла кассирша, и Мегрэ слышал, как она попросила официанта подозвать к телефону адвоката.
— Это вы, комиссар? Вы, должно быть, сейчас по горло заняты? Вам удалось его найти?
— Кого?
— Мосса. Сегодня днем я был в кино и все понял. Не думаете ли вы, что нам с вами было бы полезно побеседовать с глазу на глаз?