Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
В этот момент в мастерскую вошла госпожа Гроссо.
Когда раздался звонок в дверь, она, вероятно, направилась в другую комнату, чтобы привести себя в порядок. Это была худая женщина, чье грустное выражение лица и настороженный взгляд свидетельствовали о страхе перед грядущими жизненными неурядицами.
— Почему ты не пригласишь господ полицейских присесть, Элен?
— Комиссар ведь знает, мамочка, что может чувствовать себя тут, как дома. Не правда ли, господин Мегрэ?
— Ты предложила нашим гостям что-нибудь выпить?
— Извольте, господа, угощайтесь! Из-за папы мы
Похоже, что эта девушка была главой семьи, во всяком случае, беседу с комиссаром вела лишь она.
— Вчера вечером мы ходили в кино и узнали человека, которого вы ищете. Только он назвал себя не Моссом, а Петерсом. Вы спросите, конечно, почему мы не пришли к вам сразу, но папа никак не мог решиться выдать того, кто был нашим гостем и много раз сидел за этим столом.
— Долго ли Мосс снимал у вас комнату?
— Около года. Наша квартира занимает целый этаж. Мои родители живут в ней больше тридцати лет, а мы с сестрой тут родились. Кроме мастерской и кухни у нас есть еще три комнаты. В прошлом году из-за экономического кризиса нам заплатили за игрушки меньше обычного, отчего мы и решили взять квартиранта. Мы дали объявление в газете, и на него откликнулся господин Петерс.
— За кого же он себя выдавал? — спросил комиссар.
— Он сказал, что представляет в Париже крупное английское промышленное предприятие, имеющее здесь клиентуру, и прибавил, что часто отлучаться ему не придется. Действительно, иногда он по целым дням сидел дома и даже приходил помогать нам в работе. Видите ли, мы изготовляем игрушки всей семьей, а макеты для них делает отец. К новогодним праздникам мы получили большой заказ от универмага «Прентан» и трудились не покладая рук.
Слушая рассказ дочери, старый скульптор с такой тоской поглядывал на остатки вина в бутылке, что Мегрэ, сжалившись над ним, сказал:
— Так уж и быть, давайте выпьем, господин Гроссо. Налейте мне полстаканчика.
Комиссар получил в ответ исполненный благодарности взгляд, а дочь скульптора, следя за тем, чтобы отец не переусердствовал, наполняя свою рюмку, продолжила рассказ:
— Наш жилец уходил обычно из дому во второй половине дня и возвращался иногда довольно поздно. Время от времени он прихватывал с собой чемодан с образцами товаров.
— Его пожитки остались у вас? — поинтересовался Мегрэ.
— Да, большой кофр здесь.
— А чемодан с образцами?
— Его тут нет, — ответила девушка и обратилась к сестре: — Послушай, Ольга, а не взял ли он его с собой, уходя?
— Нет, к тому времени чемодана здесь не было. Он не приносил его домой с того дня, когда отправился с ним в последний раз по делам.
— А что за человек ваш жилец? — спросил Мегрэ.
— Спокойный, мягкий в обхождении, пожалуй, немного меланхоличный. Иногда он часами сидел у себя в комнате взаперти, так что мы в конце концов даже подходили к двери и спрашивали, не заболел ли он. А бывали случаи, когда он с нами завтракал, а потом до самого вечера нам помогал. Несколько раз он на пару дней уезжал, но всегда предупреждал о таких отъездах заранее, чтобы мы не беспокоились.
— Как же вы к нему обращались?
— Господин Жан. А он звал нас
— А ценных подарков не делал никогда?
— Да мы бы их и не приняли!
— Гости к нему когда-нибудь приходили?
— Нет, не приходили. Корреспонденции он тоже не получал. А так как я удивилась однажды, как может торговый агент не вести переписки, он объяснил, что у него есть компаньон, имеющий в городе контору, и почта прибывает туда.
— Этот человек никогда не казался вам странным? — продолжал свои расспросы Мегрэ.
Девушка обвела взглядом мастерскую и пробормотала:
— Это у нас-то!
В этот момент в разговор вмешался скульптор:
— Ваше здоровье, господин Мегрэ! За успех вашего расследования! Как видите, я уже ничего не значу ни в искусстве, ни в собственном доме! Но я не протестую, я молчу. Я, конечно, их очень люблю, но для человека, который…
— Папочка, дай господину комиссару договорить…
— Вот видите!
— Не помните ли вы, когда Мосс в последний раз вышел из дому с чемоданом? — спросил Мегрэ.
Ответила старшая сестра Ольга:
— В последнюю субботу, перед тем как…
Она запнулась.
— Перед чем?
Младшая вновь завладела инициативой:
— Не красней, пожалуйста, Ольга, — сказала она сестре и вновь обратилась к комиссару. — Мы всегда подтрунивали над Ольгой по причине ее неравнодушия к месье Жану. Хотя он намного старше ее и вовсе не красавец, но…
— А ты-то сама? — перебила ее Ольга.
— Оставим это. Однажды в субботу, около шести часов вечера, господин Жан отправился куда-то с чемоданом, что нас несколько удивило, так как обыкновенно чемодан он брал с собой только по понедельникам.
— Это было во второй половине дня? — уточнил Мегрэ.
— Да. В ту субботу мы не ждали, что он вернется скоро. Думали, что он уехал на уик-энд, и посмеивались над заскучавшей Ольгой.
— Неправда, я совсем не скучала!
— В котором часу наш жилец возвратился, мы не имеем ни малейшего понятия, хотя обычно слышали, как он открывает дверь ключом. В воскресенье утром, будучи абсолютно уверенными в том, что, кроме нас, в квартире никого нет, мы весьма громко обсуждали некоторые ситуации, связанные с господином Жаном. Как вдруг он выходит из своей комнаты и просит отца раздобыть для него бутылку вина. Вид у господина Жана был совсем больной, он сказал, что простудился. Затем он лег в постель, где провел полдня. Убирая его комнату, Ольга обратила внимание на то, что чемодана там не было. А кроме того, она говорит, что заметила кое-что еще…
— Я абсолютно уверена, что не ошиблась, — вставила Ольга.
— Вполне возможно, ты ведь смотрела на него с более близкого расстояния, чем мы.
— У меня нет сомнения, что костюм на господине Жане был другой. Это тоже был синий костюм, но не его прежний. А когда господин Жан надел пиджак, я увидела, что тот в плечах ему широковат.
— Объяснял ли Мосс вам что-нибудь?
— Не объяснял ничего, да мы и вида не подали, что заметили смену костюма. Тогда-то он и пожаловался, что заболел гриппом, после чего безвылазно просидел дома целую неделю.