Дольмен

Жамэ Николь

Риан кивнул и представился, протягивая руку.

– А вы, наверное, майор Ферсен?

Скорее утверждение, чем вопрос. Люка ответил на рукопожатие, переключив внимание на менгир и, в частности, на знак, глубоко вырезанный на камне, откуда сочилась кровь. Это был овал, из верхней точки которого расходились в стороны две короткие черточки.

– После чайки – краб, – проговорил Риан, – как и следовало ожидать.

– Прослеживаете логику?

– В некотором роде, – согласился писатель. – Накануне смерти Жильдаса Мари Кермер нашла в фате труп чайки. На следующий день – тело брата, обезображенное чайками. – Он показал на камень,

отгороженный полицейскими: – И на менгире с символическим изображением птицы выступила кровь.

– Ну… а что Мари обнаружила вчера вечером? Краба под майонезом в своей тарелке?

Писатель улыбнулся:

– Не совсем так.

И он вкратце передал Ферсену эпизод с крабами, который чуть не стоил Мари жизни.

– Даже если не верить в предзнаменования, согласитесь, это наводит на размышления.

Люка собирался ответить, но тут он заметил Пьеррика с тряпичным свертком в руках, который неслышно приблизился и, остановившись в нескольких метрах, не сводил с них странных, слегка навыкате, глаз. От пристального взгляда немого Ферсену стало не по себе, даже после уверений писателя, что, несмотря на пугающую наружность, тот абсолютно безобиден.

– Думаете, убийца предупреждает Мари о преступлениях, которые собирается совершить? – поинтересовался Люка.

– Полицейский вы, а не я, – послышалось ироничное замечание. – Мое дело – изучать загадочные явления, легенды…

– Легенда – не более чем рассказ, в котором исторические факты искажены человеческим воображением, – возразил Люка. – А здешняя публика не страдает от его недостатка!

– На вашем месте я бы поостерегся утверждать, что история «Мэри Морган» – вымысел, если не хотите, чтобы от вас отвернулись все жители острова. Они уважают свое прошлое, каким бы бесславным оно ни было, – уточнил писатель. – Что же касается крови на менгирах – это факт, а не плод воображения.

– Всему есть объяснение, – проговорил Ферсен не без раздражения. – И я найду его, пусть мне придется окончить свои дни на этой куче камней и превратиться в бретонца.

Риан махнул рукой в сторону маяка:

– В случае необходимости вы знаете, где меня найти.

Люка попрощался и, посмотрев ему вслед, снова наткнулся на неподвижный взгляд Пьеррика. Чтобы отвлечься, он отстегнул мобильник и позвонил Морино: тот должен поспешить в Ти Керн, заворачивая по пути любопытных, от которых, по его предположению, скоро не будет отбоя.

Потом он обошел менгир в надежде отыскать какое-нибудь хитрое приспособление, заставившее каменную глыбу весом более тонны проливать кровавые слезы.

За ним по пятам шел Пьеррик, останавливаясь, когда останавливался Ферсен, делая ровно столько шагов, сколько их делал он, примерно так, как раньше играли – да и сейчас еще играют – дети: «Раз, два, три… замри!» Раздосадованный его маневрами, Люка постарался больше не обращать на немого внимания, но постоянное присутствие за спиной этого неотесанного болвана выводило его из себя, он резко обернулся, чтобы отвязаться от него раз и навсегда, и замер, пораженный: Пьеррик бесследно исчез.

Выполняя обещание, данное Лойку, Гвен в конце концов убедила мать закрыть на один день фабрику, мобилизовав служащих на поиски Никола.

– Считай недополученную прибыль вложением в выгодное дело, – объяснила она Ивонне. – Когда придет время выдвигать мою кандидатуру на пост мэра, понадобятся голоса. А память у людей хорошая – они сразу вспомнят, что мы сделали все

необходимоe для спасения одного из островитян.

Ивонна сдалась под ее напором и немедленно собрала рабочих, обратившись к ним с возвышавшейся над цехами застекленной надстройки. Восхищенная Гвен слушала, как ловко мать подпиливала сучок, на котором сидели Керсены: дескать, по логике вещей, это им надлежало выступить с подобной инициативой, но Ле Бианы всегда были ближе к народу и никогда не стыдились своего скромного происхождения…

– Ничего не скажешь, просто готовая предвыборная речь!

Гвен молча посмотрела на Филиппа – ядовитое замечание плохо вязалось с его почти нежным взглядом – и вышла на улицу. Пьеррик снова куда-то запропастился, а Гвен трепетала при одной мысли, что он опять будет околачиваться возле менгиров.

– Ладно, скажите прокурору, что если группа поддержки отбыла вчера, как я просил, то не век же ей сидеть на континенте в ожидании хорошей погоды! – ревел в трубку Люка, стараясь перекрыть вой бури. – Призвать добровольцев? – Он поймал на лету желтую ленту, с которой сражался Стефан и которая от него только что ускользнула, унесенная порывом ветра. – Плохо же вы знаете местных жителей! В лучшем случае они просто мне плюнут в рожу, а в худшем – помогут малышу Кермеру понадежнее спрятаться… Все, до свидания!

Закончив разговор, Ферсен стал помогать старшему сержанту, которому сам же поручил расширить ограждение, включив туда второй менгир. Вдалеке виднелись две согнутые фигуры помощников Морино, которые ходили взад-вперед по берегу в поисках невероятных в таких условиях «следов преступления». Стефан недовольно поморщился, когда Люка сказал, что он и его люди должны постоянно находиться в Ти Керне, сменяя друг друга, до тех пор, пока приборы видеонаблюдения, заказанные на континенте, не будут сюда доставлены и налажены.

– Мы же оградили территорию, – возразил старший сержант, у которого это решение не вызвало восторга, – люди не посмеют проникнуть в запретную зону, тем более что убийства…

Слова замерли у него на устах, поскольку Люка с насмешливым видом показывал пальцем на завернутую в плащ-накидку Гвен, которая, без зазрения совести преодолев барьер, уже направлялась к ним. Не поздоровавшись, она холодно осведомилась, верны ли слухи о том, что Ти Керн скоро будет объявлен закрытой территорией. Люка лишний раз поразился скорости, с какой информация облетала остров, и утвердительно кивнул:

– Все верно. Кроме того, я прикажу блокировать остров. Перемещаться туда-сюда можно будет лишь по специальным пропускам. Разумеется, когда Господь Бог соблаговолит возобновить морское сообщение, – добавил он не без яда.

– Закрыть остров означает нанести непоправимый урон торговле! – с жаром запротестовала Гвен. – Вы не имеете права принимать такое решение в одиночку, муниципальный совет…

– …мне не указ, – оборвал ее Ферсен. – Давайте договоримся сразу, мадам Ле Биан: времена, когда вы улаживали все дела между собой, канули в Лету. Нравится вам это или нет, отныне вы обязаны выполнять мои распоряжения, иначе мне придется взять вас под стражу за противодействие уголовному расследованию. Или, используя местную терминологию, я, как Господь Бог, обладаю властью делать погоду в Ландах. Что же до коммерции и туризма, то, уж простите, я не разделяю ваших чувств: один за другим гибнут жители острова, а значит, пока преступника не схватят, Ланды будут заблокированы.