Долой
Шрифт:
– К чему ты клонишь?
– Мари, позаботься о безопасности! И я не про перцовый баллончик.
Краска ударила в лицо Мари.
– Я с Ником? – смущенно спрашивала Мари, хотя и сама понимала, что вопрос риторический, – да ладно тебе, я вовсе не хочу…
– Ты – нет. Понимаешь, – Эмми начала передвигать руки по столу, будто объясняла какой-то план, – ты сама идешь в ловушку, в капкан. Он там хозяин, он – охотник, ты – добыча. У них это так работает!
– Я поняла… – озадачилась Мари и, немного подумав, продолжила. – Неужто ты считаешь меня дичью, которая вот так просто сдастся?
– Просто твое сопротивление может сделать лишь хуже…
– Знаешь, что? Довольно!
Вид у нее был грозный. Мари пронеслась по лестнице подъезда, будто ураган, сносящий все на своем пути. Ярость пошла на спад, только когда она надела наушники и погрузилась в теплую ванну с пеной аромата мимозы.
Эмилия в свою очередь тоже испытала расслабляющее действие теплой воды. Только это была вода из раковины, в которой она мыла посуду после ухода Мари. Пена без какого-либо успокаивающего аромата, остатки еды, резкий запах моющего средства и слезы. Слезы обиженного подростка. Обиженного не из-за резкого ответа подруги, а из-за своих необдуманных слов.
Вечер Эмилия провела в комнате: пересматривала «Ривердейл», отвлекаясь только на мать, на ее настойчивые попытки проникнуть в комнату дочери без стука. Пытаясь уснуть на влажной, соленой подушке, Эмми не могла понять, почему у неё такая паршивая жизнь: почему родителям плевать на нее, а ей на них, почему лучшая подруга воспринимает ее слова, как упрек или оскорбление. Эмилия убеждала саму себя, что нет от нее пользы, никто не получит от нее ни счастья, ни любви, да и сама она не получит ни от кого ни того, ни другого…
Как и некоторые в ее возрасте, Эмилия проклинала того, кто пишет сценарий ее бесполезной и бессмысленной жизни. Задаваясь простыми вопросами: «Все, что ни делается, – все к лучшему – и где оно это “лучшее?”», «Сколько и для чего мне нужно терпеть?», «Какой вообще смысл?..», она думала, что, наверное, семья в такие моменты должна утешать, но…
Отец – Станислав Зуйский – безнадежный ученый, всё пытающийся что-то кому-то доказать; живет у себя в кабинете перед монитором. Последнее, что он спросил у дочери: «есть у вас в школе круглые отличники?». Эмилия подумала, неужели отец заинтересовался ее жизнью! Но нет. Ему нужны были неглупые добровольцы для помощи в редакции научной статьи. Это было две недели назад. Почти тогда же Эмми слышала их ссоры с мамой. Стэн иногда сам выдумывает ситуации и даже разговоры с Эмилией, а потом ей припоминает. Естественно, она смотрит на него в совершенном недоумении и оставляет всякие попытки что-то доказать или переубедить, отчего он и делает выводы о безразличии дочери к нему: ведь та даже разговоров с ним не помнит.
Мать – Марта Зуйская – потерянная женщина. Ее маниакальная гиперзабота просто не дает дышать. До средней школы это было в буквальном смысле – Эмилию так перевязывали шарфом перед прогулкой, что пару раз она теряла сознание от нехватки кислорода. Когда Эмилия уже смирилась с тем, что отец не любит ничего и никого больше своей работы, она попыталась серьезно поговорить с матерью о том, куда она хочет поступать и об отце тоже. Та слушала с пустым взглядом, кивала, охала, вздыхала, а в конце спросила: «У тебя деньги-то есть на обед в столовой?». Родители как бы были всегда рядом, но в то же время их не было. Мать по нескольку раз в день заходила, спрашивала, не хочет ли дочь пообедать, как дела в школе, но не дослушивая, быстро уходила на кухню готовить, мыть посуду, полы, протирать полки и столы.
– Да… Бедная девочка, совсем ее эти уроки доведут…
II
День начался со звонка Мари.
– Ты еще спишь? – спрашивал возбужденный голос в трубке.
– Ну да, – будто с похмелья отвечала Эмилия, – к трем же договаривались…
Мари громко затараторила в трубку, но Эмми знала, что так будет, и успела убрать телефон от уха.
– К трем! А если что-то поменяется? Хочешь остаться и все пропустить? Брат Ника приедет раньше, в три уже надо быть там, поэтому начинай собираться, – Мари сделала паузу и Эмми поднесла телефон поближе, – не забудь там ничего, – тише добавила Мари и бросила трубку.
Хорошее настроение подруги не могло не радовать. Мари, видимо, опять забыла все обиды, но и возможности уколоть за вчерашнее не упустила. Все равно ее звонок был облегчением для Эмилии.
Да, вечер в хоть и не самой приятной компании все же поможет отвлечься. Эмми вышла из комнаты только через десять минут после звонка.
– Доброе утро! – приветствовала мать.
Дочь проигнорировала и, не поворачивая головы, прошла в ванную.
Отца в это утро даже не было слышно. Он приехал сегодня поздно ночью, так что Марта даже не слышала, как замок двери его кабинета щелкнул. Повторного щелчка всё не было. Либо муж внутри и не выходит, либо его нет дома в принципе. Все же она не хотела проверять, ведь если он внутри, то снова закатит скандал на почве того, что его без конца беспокоят.
Марта зашла на кухню – Эмилия заканчивала завтрак.
– Ты куда-то собираешься? – спросила Марта, аккуратно присаживаясь рядом.
Эмилия отложила приборы и посмотрела на мать.
– Да.
Марта не решалась узнать больше. Эмилия убрала посуду и ушла в комнату. Дверь снова закрыта. Марта подошла к ней спустя четверть часа.
– Я могу подбросить тебя, если хочешь.
– Не нужно, – отрезал глухой голос за дверью.
Сложенные в кулак руки на груди расслабились и сползли вдоль тонкого тела. Марта ушла мыть, а затем натирать насухо посуду.
Эмилия достала телефон, открыла ленту, и пока посты летели вверх, так же стремительно летели минуты. Закончив, она достала электронную сигарету, подошла к окну, открыла его и, выпуская клубы пара, стала окидывать своим презрительным взглядом окрестности. Ее внимание привлек мужчина, снующий во дворе возле припаркованных авто. Она бы не обратила внимания, будь это очередной наркокурьер или пьяница, но в фигуре этого мужчины она увидела что-то знакомое. Хорошо сложенный мужчина с выбивающимся из-под шапки хвостом русых волос напомнил ей дядю Иммануила. Последний раз она видела его лет 10 тому назад, он приезжал к отцу на пару дней и по утрам играл с ней в прятки.
«Да ладно, это не может быть он. Он бы уже зашел, поздоровался с отцом, со мной. Может, спросить у отца?» – подумала она и рассмеялась над этой глупой идеей.
Она перевалила половину своего корпуса за оконную раму и уже собиралась окликнуть его, как вдруг незнакомец выбил стекло какой-то подержанной иномарки. Через минуту двигатель машины взревел, и автомобиль стремительно понесся на выезд со двора. Эмилия опомнилась, когда услышала звонок в дверь. Увиденное показалось ей каким-то странным сном или минутным помутнением. Она закрыла окно и действительно подумала так, потому что не обнаружила сигареты у себя в руке. В коридоре она пересеклась с мамой и попросила ее уйти в гостиную.