Доля Ангелов
Шрифт:
Было странно, но она почувствовала, как атмосфера слегка изменилась за столом, даже губернатор смотрел на нее, как-то по-другому и отводил глаза в сторону. Впервые она столкнулась с этим на заседании финансового комитета сегодня утром, а потом, когда общалась с высшим руководством компании на протяжении всего дня. Позиционная власть, так сказать, передала факел из рук в руки — ее отец передал ей, тем самым признав и установив ее продвижение по служебной лестнице.
— И именно поэтому я пригласила вас сегодня на ужин, — сказала она.
— Я бы по любому с удовольствием пришел на десерт, — произнес преподобный
— Аминь, — встрял Георгетов. — Я хотел бы сказать…
— … говорят его доктора, — закончила за него Берилайн.
— Она — моя совесть.
Саттон подождала, когда затихнет смех, а потом поняла, что сдерживает слезы. Прочистив горло, она произнесла:
— Мой отец для меня очень много значит, — она взглянула на его портрет, висевший на противоположной стене. — Я хотела бы закрепить его существенный вклад, который он внес в управление штата и общества Чарлмонта. После долгих раздумий, я решила основать фонд в университете Чарлмонт на кафедре экономики, носящий его имя. Я выписала чек на пять миллионов долларов и готова передать вам его сегодня.
Президент университете ахнул… и на то у него были серьезные основания. Саттон, черт побери, прекрасно понимала, что такие огромные подарки не каждый день передавались университету, тем более в дальнейшем обещая подпитывать финансово это детище. Но она смогла, в буквальном смысле, поставить его на колени… после его любимого десерта.
Георгетов откинулся в кресле.
— Я… Я не знаю… спасибо. Университет благодарит вас за такой дар и это будет честью для нас — связать его имя с высшим образованием.
Подобный фонд был создан и в университете Кентукки, но она не собиралась поднимать эту тему на этом ужине: она и ее семья были фанатами баскетбольной команды Университета Кентукки… этого она не собиралась говорить Георгетову.
Саттон взглянула на преподобного Найса.
— Мой отец не был религиозным человеком, но он достаточно глубоко уважаем, в отличие от любого другого верующего человека в штате. Поэтому я хотела бы учредить фонд его имени для студентов афро-американцев, под вашим руководством. Фонд будет охватывать обучение и покупку учебников для государственных школ Кентукки, — она шутливо взмахнула рукой в сторону Георгетова. — И даже Университета Кентукки. Нам нужны более квалифицированные специалисты, которые стремятся остаться здесь и сделать карьеру. Мой отец уже давно задумывается о малообеспеченных слоях населения, особенно в Вест-Энде. Это должно как-то помочь.
Преподобный Найс взял ее за руку.
— Сыновья и дочери говорят огромное спасибо вам и вашей семье за такую щедрость. Я прослежу, чтобы этот фонд достойно нес имя вашего отца и помогал.
Она сжала его руку в ответ.
— Я знаю.
— Может тебе стоит подкинуть его нам, — пошутил Георгетов. — Ты и твоя прекрасная жена — оба выпускники нашего университета.
Его преподобие поднял чашку с кофе.
— Это даже не обсуждается. Я пущу кровь любому, кто попробует посягнуть на этот фонд.
— Мальчики, мальчики, вы не одни, — Саттон указала на себя, а затем обратилась к губернатору. — И наконец, я хотела бы сделать подарок штату от имени моего отца.
Дагни улыбнулся.
— Я соглашусь на все…
— Я купила сегодня тридцать тысяч
— Вы… вы.
— Четыре горных хребта. Четыре красивых, нетронутых горных хребта…
— Это на границе разрабатываемых рудников.
— Я хотела бы передать их штату, как дар от моего отца, чтобы в дальнейшем там был сделан заповедник, оставшийся в первозданной природной красоте.
Дагни опустил глаза на стол на пару секунд.
— Это…
— Всю свою жизнь мой отец любил охоту. Он охотился на оленей, голубей, уток. Его любимым времяпрепровождение было окунуться в естественную среду природы. Когда я была маленькой у нас в морозилке лежало мясо, которое он приносил домой, своей семье. Он не может… у него сейчас не получается ходить на охоту, но уверяю вас, его сердце по-прежнему находится в том лесу.
Открытый способ добычи угля был эффективным и экономически выгодным, поэтому часто встречался в восточных штатах. В угольной промышленности было занято много людей, которые были настолько бедны, что их семьи голодали зимой и не имели медицинского обслуживания. Саттон понимала всю реальность происходящего, все, что касалось угольной промышленности было сложным вопросом, его нельзя решить моментально, учитывая тот вред, который эта промышленность оказывала на экологию. Но ее отец любил эту землю, и сделав такой дар, она могла быть точно уверена, что, по крайней мере, эти четыре горы останутся точно такими же, как и на протяжении тысячелетий.
Она месяцами вела переговоры с семью семьями, владевшими этой землей, и миллионы миллионов, которые она им заплатила, были ничем по сравнению с тем, что предлагали им угольные компании, чтобы продолжить разработки. Но хозяева хотели именно то, что она и пообещала дать им в дополнение к деньгам… она и озвучила это за столом.
Оставить нетронутым. Первозданным эти вершины, такими, как их создал сам Бог, также бы и сказал ее отец Рейнольдс.
— Итак, — произнесла она с улыбкой, — как вы думаете, штат сможет оплатить и повесить дощечку с именем отца, если я передам вам все эти акры земли?
Дагни наклонился к ней и коснулся ее руки.
— Да, уверен, что мы все организуем.
На пару секунд она готова была бы поклясться, что его глаза задержались на ее губах… но потом она тут же подумала: «Нет», ей привиделось это.
«Черт побери тебя, Эдвард».
Гости стали расходиться, Георгетов ушел с чеком на пять миллионов долларов в кармане, а преподобный направился на встречу с адвокатами.
Дагни остался, наблюдая как гости уходили по дорожке перед домом, садились в машины и уезжали.
— Итак, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Сейчас несколько трудное время для меня, исполнять подобные вещи «на бис», если можно так выразиться.
— Ваша семья всегда была щедрой по отношению к штату и городу.
Саттон продолжала наблюдать, как последние огни машин скрывались из виду.
— Это не настолько значимо. По крайней мере, не в моем случае, и не для меня, я имею в виду своего отца. Меня просто настолько переполняют… эмоции… с ними нужно что-то делать. Я не могу держать их внутри, и мои чувства очень сложно выразить словами, потому что они слишком сильные и их много…, — она коснулась своей груди. — Здесь слишком больно.