Доля казачья.
Шрифт:
Старый шаман ему мешать не будет, он всё правильно понимает! Он много солнца видел на небе, и сам стал весь чёрный, стал как головёшка. И выбор свой сделал разумно. Не мешать!
— Иди сынок! Быстрый олень улитки не замечает, они разные, хотя и по одной земле ходят.
Услышали рассказ маленького мальчика казаки и сами чуть не расплакались. А некоторые и слезинки смахнули.
— Это же надо столько невинных душ загубить, нелюди, другого им названия нет.
А жена Никодима не сдержалась и бросилась к
— Касатик ты мой, я тебя никому не отдам. Ты мне хоть сыном, хоть внуком будешь!
И тут же набросилась на людей.
— Ну что же вы тут свои рты поразинули, или дома у вас нет делов?
И правда! Спохватились люди и уже с улыбкою на лице расходились по домам.
С такой мамой ребёнок не пропадёт, это точно! Кошка она, того и гляди за него и глаза выцарапает. И вздохнули люди, уже спокойно — молодец!
Но это было уже спустя десять лет, как обжилась казачья станица.
Станица Михайло-Семеновская
После схватки с монахами и победы над ними, крепко призадумался Василий Бодров. А затем обратился к Семихватову Валерию Борисовичу, начальнику сплава, и ко всем казакам.
— Наверно, Валерий Борисович, я дальше не пойду с вами. Останусь я здесь с отцом Никодимом, чтобы часовню здесь отстроить. Моё сердце мне подсказывает, что тут моё место. Приплыл я уже!
Шевелил Амурский ветерок знатную чуприну Василия Бодрова, охлаждал его буйную голову. Но тот стоял на своём решении:
— Здесь моё место!
И Никодим, словно очнулся из забытья:
— И мне грех дальше идти. Перед учителем своим, святым Елизаром, побожился я, что часовню отстрою и свечку ему там зажгу.
Если бы он не предупредил меня в бою с Джигой об опасности, что грозила тогда мне, то не было бы меня уже в живых. В долгу я перед ним, и перед совестью своей должен. Люди сюда, к святым местам, сами и потянутся. Так всегда испокон веков было.
Молчат казаки, слово за старшим осталось, за атаманом.
Тот что-то своё размышлял и не торопился с ответом. Наконец и он сказал своё веское слово. Всё же, он здесь начальник, и на всё его воля!
— Мы должны заселить побережье Амура на расстоянии одного почтового перегона, а это как раз где-то здесь будет. Будем на лошадях царскую почту гонять, от станицы к станице.
Место здесь видное и ключевое. Большая река Сунгари с той стороны в нашу сторону обширные виды имеет, с боем соперничает с Амуром в своей дерзости.
И заграничные соседи и местные народы тоже тропят сюда свою дорогу. Значит, стоять здесь нашему боевому авангарду, лучше места трудно найти.
— Ура! — Ура! — взорвались ликующими возгласами казаки. — Новая станица будет.
Но Валерий Борисович продолжил свою речь, со всей торжественностью, на которую
— Быть здесь станице Михайло-Семёновской, в честь военного губернатора всего Приамурья Корсакова. Лучше подарка герою и всей России и не придумать.
Увековечим мы его имя в истории, а со временем и памятник ему здесь поставим, таково и моё решение. Радуйся, дорогой мой Василий, всё по-твоему будет. Здесь и твой почин есть!
Радуется вся семья Бодровых, приятно им всё это слышать. Ценят их родоначальника династии Василия Ивановича. Очень ценят!
И заканчивается их тяжёлая походная жизнь, пришла пора обустраивать и налаживать казачий быт.
Ну а дальше вообще было все, как в сказочном сне. Сдержал паузу Валерий Борисович, пока не утихнут все возгласы восхищения правильностью нынешнего решения. И продолжил говорить с лёгкой улыбкой на своём добром лице.
— За целый ряд подвигов, что совершил Василий Бодров, за весь период сплава хотел я его наградить. Но нет у меня с собой ни орденов, ни медалей. А бумаги наградные — долгий у них путь, и порою бесславный! Это такая волокита мне потом будет, по всем инстанциям его наградные документы искать. И, в конечном итоге, не найти их, при всём нашем чиновничьем беспорядке. Что позорить себя и героя нашего перед станичниками и всем честным народом, я не хочу!
Поэтому я и решил сам наградить его. Ведь все наши казаки хорошо помнят, как победил он в честном бою разведчика, мнимого корейца Кима.
Тогда вместе с ним в плен к нам и попала его касса с большой суммой золотых и других денег. Все они были посчитаны и описаны, а затем переданы в нашу общую казну.
Вот оттуда я и хочу взять определённую сумму денег для награды герою, ведь это он их добыл и как бы это его законный трофей.
И он, как всякий казак, имеет на то право, получить свою награду с отданного в казну трофея.
А я, как ваш начальник, тоже имею право за ваши заслуги наградить любого из вас определённой суммой денег. Есть у меня такие полномочия от вышестоящих казачьих руководителей. Так испокон веков было у казаков, так и дальше будет. Поэтому, я предлагаю наградить Василия суммой денег в сто рублей золотом.
Зависла полнейшая гнетущая тишина в, казалось бы, разряженном воздухе. А затем, как избавление грянул желанный гул, предвестник грома.
— Да-а-а!
Такая сумма по тем временам считалась целым состоянием, можно было всё хозяйство на неё купить.
— Да-а-а!
Но оправились казаки от шока, и воздух содрогнулся от их дружного возгласа, грянувшего, как гром!
— Любо атаман! Любо!
Полетели в воздух лохматые казацкие шапки, а затем и сам виновник торжества запарил в воздухе.
— Любо! Любо! Любо!
Затем поклонился Василий Бодров всему честному народу на все четыре стороны.
— И мне любо! Любо казаки! Огромное тебе спасибо, атаман, за столь ценную для казака награду.
Если бы не ты, то я своего геройства и не заметил бы. Это вся моя жизнь!