Доля Пути: Лето
Шрифт:
«С**А! ДОСТАЛ!!!»
Звёзды в ночном небе кружили хоровод, но губы уверенно произнесли Слово:
— Прыски!
Сразу шесть тускло светящихся серым теней брызнули от меня в стороны. Этим было далеко до достоверности первого фантома, но напряжение боя и ночь вновь сыграли за меня. Воздушный "кулак" ударил по гребню стены, где мелькнула одна из иллюзий, вихрь бросился в другую сторону — за ещё одним призраком. Мой противник отвлёкся, потеряв инициативу, и тратил силы впустую.
Также лёжа на спине, я схватил первый попавшийся в руку камень и впечатал в него доли «Зарница» и «Смута». Толчком от груди швырнул свой снаряд через стену и сразу стал подниматься на ноги.
Не сбавляя темпа я побежал к телу, которое и не думало сдаваться — стихийник, шатаясь, но поднимался на колено.
«Да сдохни, наконец!».
На бегу я связал и выпустил ещё один «Выступ», но чёртов "ветряк" успел чуть раньше — он обозначил тенденцию к прыжку прямо с колена и ветер мгновенно переместил его на несколько метров в сторону, а моя Вязь протаранила воздух. Ко мне метнулось сразу несколько вихрей. Я резко остановился и вложил всю Волю в Слово:
— Стой!
Пространство дрогнуло, моя Воля зазвенела, как туго натянутая струна. Вихри замедлились, почти остановились, как и мой противник. Вязь «Сеча», куда входят «Изгиб», «Кромка», «Мног», «Трегуб» и «Двиг», заставила пространство передо мной пойти волной, которая набирая скорость устремилась вперёд. Одновременно с запуском "волны", я был вынужден отменить действие Слова.
«Сеча» рассекла вихри, нарушив их структуру, после чего они превратились в затихающие фрагментарные завихрения. Стихийник попытался вновь уйти в сторону, с помощью ветра, но разрезающая пространство волна имела фронт больше десяти метров и настигла его в момент приземления. — Верхнюю часть туловища отсекло, будто гигантской бритвой, обильно оросив землю кровавым веером.
Моё тело было одним сплошным синяком, голова ещё кружилась, но я добрёл до бандита, которого поразили искры. — Наполовину обугленное тело в остатках одежды, черная корка вместо лица. Этот тоже готов.
«Так тебе и надо — за спешку и отсутствие мозгов», — укорял я себя мысленно, с мрачной иронией начинающего садо-мазохиста, чувствуя каждую клетку своего избитого тела.
Крики первого кмета и кучки "тёртых калачей" давно стихли, как и ржание испуганных лошадей, которых я постарался не задеть «Зыбью». И в наступившей тишине, внезапно, со стороны улицы, где всё началось, послышался лошадиный всхрап, человеческий глухой окрик и топот копыт, уходящий вправо. Видимо, кто-то удирал верхом.
«Чёртов кретин! Лошадок пожалел!?! Это же Сон!!!», — скрипел я зубами от досады, а ноги несли меня в обход стены.
Я не успевал — всадник уже удалялся от меня, когда я подбегал к улице. Самое поганое — это был лидер банды, цель, мать его, номер один. Продолжая бежать, я связывал доли — «Иск», «Стезя», «Жива» «Кромка» и «Двиг» — в последнюю из изученных мной Вязей — «Стичь».
Тёмно-серый, с серебристыми бликами, росчерк, по дуге ушёл направо. За ближайшим домом отчаянно всхрапнула лошадь и раздался звук падения тяжёлого тела. Выбежав на улицу я увидел бьющееся в агонии животное и самого беглеца, в десятке метров впереди, пытающегося подняться.
«Стичь» можно использовать только по одиночной цели, ведь эта похожая на стрелу Вязь настроена на бьющееся сердце. У лошади сердце больше, во всех смыслах.
Давя в себе жалость к страдающему
Краем глаза заметив движение, я ушёл перекатом в бок, через шею лошади. Ведун успел подняться на ноги, а на том месте, где я только что был, клубилось марево чернее ночи. Я отскочил ещё дальше, но тень, обретающая подобие человеческого силуэта, бросилась на меня.
«Коллега Антона, однако».
«Грожь», «Око Света» и «Крепость». соединились в Вязь, которая начала напитывать мою Волю. Недостаточно быстро, но мне и одной руки сейчас хватит. Ещё одно «Око» зажглось прямо перед призванным духом, отчего он отшатнулся. Сделав подшаг, я погрузил руку, которую уже окутала грозовая дымка, в центр чёрного силуэта. Матово белые проблески опутали призрачную фигуру, запахло озоном и, через секунду, дух развеялся. Последние черные обрывки ещё не истаяли, а я, не глядя на ведуна, впечатал усиленную долю «Двиг» в брусчатку под ногами. Землю тряхнуло, как при не слабом землятрясении. Только вот я был к этому готов.
А мой противник, видимо, нет. Он только вновь поднимался, протягивая руку к какой-то шкатулке на земле, когда я приложил вражину «Выступом». Вспыхнуло тускло-багровым и моя Вязь растеклась по полусфере защиты.
«Тот амулет».
Ведуна мой "таран" даже не потряс, а вот шкатулка улетела куда-то в ночь. Златогривый зло оскалился и выхватил из-за пояса нож. Я просто подскочил к нему на расстояние в пару метров и врубил «Грожь» на полную. Амулет "сдох" через три секунды, которые ведун пытался пробиться через мою защиту. В последний раз вспыхнуло бледно-розовым и противника отбросило от меня. Он содрогался в конвульсиях, но всё равно попытался встать и ему даже удалось подняться на одно колено.
Поняв, что схватка проиграна, он гордо вскинул голову, мол, умру не сломленным.
— Ну что ты? Как раз с тобой нам совсем некуда спешить, — произнёс я первую в его жизни фразу на русском и впечатал «Омрак» ему в лоб.
***
Я смотрел на чёрного ведуна, распятого на земле и морально настраивал себя. Колышки и верёвки нашлись в перемётной сумке, на боку убитой мной лошади. Веки предводителя банды дрогнули и он начал приходить в себя.
«Знающих мой Омрак вырубает всего минут на пятнадцать», — отстранённо подумал я.
Меж тем, ведун-отступник дико вращал глазами и пытался освободиться от пут — он начал понимать, что его ждёт. Вообще, со стороны, зрелище наверно комичное — на земле распятый "реконструктор раннего средневековья", а над ним стоит мужик в одних трусах, весь покрытый пылью, ссадинами и явно не своей кровью. — То ли качественный хоррор-квест, то ли съёмки малобюджетного исторического фильма.
А потом, я впервые, в своей жизни, пытал человека. Да, это Сон, но я уверен, что психологически я ощутил всю палитру эмоций — и когда убивал тринадцать его подельников, и когда применял на нём самые болезненные из своих долей. «Грожь», «Полох», «Искра», «Смута»... Я не спешил, чтобы он не сдох раньше времени. Применение долей чередовал с обычным ножом, которых у ведуна оказалось аж четыре штуки. Сей процесс не доставлял мне удовольствия, но наполнял меня какой-то суровой решимостью — добиться нужного результата.