Доля секунды
Шрифт:
— Может, и ничего, — кивнул Кинг. — Но мы хотим понять, почему твой отец сделал то, что сделал.
— Он сделал то, что сделал, потому что ненавидел Клайда Риттера и все, к чему тот призывал! — горячо воскликнула она. — И Арнольд никогда не терял надежды раскачать устои этого общества.
Мишель посмотрела на политические плакаты, развешанные по стенам.
— Профессор Конт сказал, что ты подхватила эстафету отца в желании «раскачать устои этого общества».
— Многое из того, что делал отец, было правильно и достойно уважения.
— К сожалению, таких хватает.
— Я прочитала все отчеты и статьи об этом событии. Меня удивляет, что никто не снял о нем фильм. Наверное, наше общество быстро потеряло интерес ко всей этой истории.
— Я вот что хочу сказать, — задушевно произнес Кинг. — Сильная ненависть еще не повод для убийства. Судя по всему, твой отец страстно верил в определенные ценности, но никогда раньше не прибегал к насилию. — Тут Кейт едва заметно вздрогнула. Кинг это заметил, но продолжил свою мысль. — Даже во времена войны во Вьетнаме, когда он был молод и многого не понимал, он не захотел никого убивать. Принимая во внимание данный факт, можно прийти к выводу, что твой отец, уважаемый профессор, мог вполне противодействовать столь ненавистному ему Риттеру, не прибегая к насилию. А к насилию его мог подтолкнуть некий внешний фактор.
— Например? — резко спросила Кейт.
— Например, некто, кого он уважал, мог попросить его составить компанию.
— Но это невозможно! Мой отец был единственным, кто стрелял!
— А что, если тот человек в последний момент просто струсил?
Кейт опустилась в кресло и снова начала перекладывать карандаш и линейку.
— У вас есть доказательства? — тихо спросила она, не поднимая глаз.
— А что, если да? Это освежит твою память? Кто-нибудь приходит на ум?
Кейт хотела что-то сказать, но передумала и покачала головой.
Кинг посмотрел на стоявшую на полке фотографию, подошел к ней и взял в руки. Фотограф запечатлел Кейт с матерью. Снимок относился к более позднему времени, чем тот, который они с Мишель видели в кабинете Конта: здесь Кейт было лет девятнадцать-двадцать. Регина сохранила свою красоту, но глаза выглядели какими-то опустошенными, будто отражали произошедшую в ее жизни трагедию.
— Ты, наверное, скучаешь по своей матери.
— Конечно, скучаю! Что за дурацкий вопрос! — Кейт взяла у него фотографию и поставила на место.
— Насколько я понимаю, твои родители не жили вместе, когда это случилось?
— Да, и что? Многие браки распадаются.
— А почему, по-твоему, распался их брак? — поинтересовалась Мишель.
— Отец был ярым социалистом, а мама — республиканкой. Может, из-за этого.
— Но они таковыми были с самого начала, разве не так? — спросил Кинг.
— Я не знаю. Они редко между собой говорили о политике. В молодости мама была потрясающей актрисой с очень перспективным будущим. Выйдя замуж за отца, она ради него отказалась от своей мечты и разрушила карьеру. Может, она стала
— А почему твоя мать совершила самоубийство? Может быть, из-за смерти Арнольда?
— И чтобы осознать эту утрату, ей понадобились годы!
— Так ты считаешь, что дело в другом?
— Я не думала об этом!
— Я тебе не верю. Бьюсь об заклад, ты думаешь об этом все время, Кейт!
Она поднесла руки к глазам:
— Наша беседа окончена. Уходите!
Оказавшись на улице, Кинг сказал:
— Она что-то знает.
— Да, знает. Вопрос только в том, как из нее это вытянуть.
— Для своего возраста она очень развита, но у нее в голове столько всего перепуталось.
— Интересно, насколько близки Тристан Конт и Кейт? Он очень быстро и подробно сориентировал ее в отношении нас.
— Я тоже себя об этом спрашивал. Но вряд ли между ними какая-нибудь романтическая связь.
— Больше похоже на то, что он заменил ей отца.
— Возможно. А отцы готовы пойти на многое, чтобы защитить своих дочерей.
— И каковы наши дальнейшие действия? — осведомилась Мишель.
— Мы явно выбили Кейт из колеи. Посмотрим, куда это нас приведет.
48
От сотрудников филадельфийской юридической фирмы Джоан узнала немало интересного о семействе Бруно. О Кэтрин Бруно все отзывались плохо.
— Эта леди так высоко задирает нос, что просто удивительно, как она не захлебнется во время дождя, — заметила одна из секретарш.
Джоан удалось расспросить еще одну женщину, которая работала с Бруно во время его прокурорства в Вашингтоне. Она помнила Билла и Милдред Мартина и читала об их смерти.
— Вот уж никогда бы не подумала, что Билла могут убить! Он был очень хорошим человеком. Правда, слишком доверчивым.
Джоан тут же ухватилась за эту фразу:
— Доверчивым даже себе во вред, так ведь?
— Я не люблю выносить сор из избы.
— Мы обе уже взрослые люди и можем себе позволить говорить то, что думаем, — не сдавалась Джоан. — Особенно если это помогает восстановить справедливость.
Женщина тем не менее промолчала.
— Ну а какое у вас сложилось впечатление о служебной деятельности Билла Мартина и Бруно?
— Для своей должности Билл был слишком мягким. Все так считали, хотя в лицо, конечно, ему об этом не говорили. Что касается Бруно, то, на мой взгляд, по своим личным качествам он идеально подходил для работы прокурора.
— Жесткий и бессердечный? Цель оправдывает средства?
Женщина покачала головой:
— Нет, я бы так не сказала. Он был жестким, но я не слышала, чтобы позволял себе лишнее.
— Но я читала, что в те годы у вашингтонского отделения были большие проблемы и разразился скандал.