Доля вероятности
Шрифт:
— Повтори. — Нейт стиснул зубы; рука вцепилась в мое бедро.
— Я хочу тебя, Натаниэль, — прошептала я и поцеловала его. — Возьми меня.
Неотрывно глядя мне в глаза, будто я могла передумать, он вошел в меня и входил все глубже, поглощая меня без остатка и требуя больше и больше, пока не осталось меня. Не осталось его. Остались лишь мы.
Нейт довел меня до предела, и мы оба застонали.
Он не спрашивал, нравилось ли мне. В этом не было необходимости: я раскачивала бедрами с ним в такт и целовала его. Мне
Он отстранился и почти полностью вышел, а затем проник в меня снова. Я вскрикнула, обхватив его за шею, а он двигался медленными и сильными толчками в идеальном безжалостном ритме.
— Пойдем в постель, — выдохнул Нейт, не останавливаясь.
— Потом. Сильнее.
Я больше ничего не могла сказать. У меня не осталось слов; я могла лишь шептать его имя.
— Мы же потом можем сделать это еще раз, да? — спросил он, на миг оторвавшись от поцелуя. — Не только на столе.
— Еще раз, и еще, и сколько захочешь.
Как он умудрялся складывать слова в осмысленные предложения? Я сцепила лодыжки на его пояснице и раскачивалась навстречу каждому его толчку.
— Ловлю на слове. — Нейт улыбнулся, и на щеке заиграла ямочка.
Сердце защемило от любви к нему.
Он крепко меня поцеловал, наши языки сплелись и задвигались в том же ритме, что тела. Я приближалась к очередному оргазму; наши тела были напряжены, мы прерывисто дышали. Мы двигались как единое целое, и каждый раз, когда он проникал в меня, был лучше предыдущего. Наконец я зависла на краю бездны; тело напряглось так сильно, что я дышала короткими рваными вдохами.
— Боже, какая ты невероятная, — выпалил Нейт, дыша так же судорожно, как я. —Не могу тобой насытиться. Я в восторге от того, как ты меня сжимаешь, от прикосновения твоей кожи, от того, как темнеют твои глаза… Да, как сейчас.
Наконец он дал мне то, чего я хотела: со следующим толчком я сорвалась в бездну наслаждения.
Я совершенно потеряла голову, но переродилась заново за один вздох, повторяя его имя и впиваясь в его спину пальцами. Это был неописуемый, невообразимый, непостижимый экстаз, и я могла лишь качаться на его волнах в безудержном ритме толчков, гнавших Нейта к собственному наслаждению, последовавшему сразу за моим.
Он вздрогнул и кончил со стоном, опираясь на руки, чтобы не придавить меня своим весом.
Мы смотрели друг на друга, судорожно дыша. Смотрели так, будто в наших глазах был скрыт ключ к тайнам вселенной. Я расслабилась и расцепила лодыжки.
— Сколько захочешь? — спросил Нейт и улыбнулся самой прекрасной улыбкой в мире. — Так ты сказала?
Я кивнула.
— У нас всего одна ночь. — Он нахмурился, и я поняла, в чем дело.
Ничего не изменилось. Время по-прежнему неподходящее. Завтра ему предстояло вернуться в строй, а я улетала в Вашингтон.
— Значит, надо сделать так, чтобы она запомнилась. — Я погладила его по щеке.
Так
Но я все равно плакала, когда садилась в самолет.
Глава девятнадцатая Иззи
Кандагар, Афганистан
Август 2021 года
Еще секунду назад мы с Нейтом спорили, а спустя миг он повалил меня на пол и накрыл своим телом. Посыпались осколки. Сердце ушло в пятки; напряглись все мышцы.
Раздался второй взрыв; девочки и их родители закричали.
— Ракетный обстрел! — выкрикнул один из оперативников за нашей спиной, но я не видела, кто именно.
— Черт, — ругнулся Нейт.
Он обхватил меня руками и, крепко прижав к груди, встал и с нечеловеческой скоростью перенес к ближайшей стене. Когда я снова ступила на землю, мы присели на корточки, и он прикрыл меня рукой. Потом обратился к команде девочек, жестикулируя и говоря что-то на незнакомом языке.
Девочки бросились к нам. Раздался еще один взрыв, мимо пробежал взвод афганских солдат. Еще три взрыва последовали почти друг за другом.
Я ощутила на языке металлический привкус страха. Если девочек убьют, я никогда себе не прощу. Если из-за моего приезда сюда Нейт лишится жизни, я…
— Знаю. Вы там на самом виду, — сказал Нейт, и я заметила пульт в его руке. Он говорил по рации. — Летите. Возвращайтесь с боевыми вертолетами.
От следующего взрыва сотряслись стены, и Нейт крепче прижал меня к груди.
— Мы ничего не можем сделать, — объяснил он, хотя я не спрашивала. — Ракеты пускают издалека. Можно только ждать.
Я кивнула, пытаясь ободряюще улыбнуться девочке, сидевшей ко мне ближе всех. Ее звали Каамех. Я узнала ее по фото: я часами просиживала над оформлением документов. Мать укрывала Каамех от осколков.
Других девочек тоже укрывали родители, а одну — афганский солдат.
Из разбитого окна донесся удаляющийся звук лопастей. Вертолеты улетели.
С началом очередной серии взрывов я вздрогнула, но Нейт даже не моргнул и обвел взглядом зал. В прошлом, когда мы были рядом, он тоже всегда был начеку, оглядывался, следил за людьми, и теперь я понимала почему. Обостренные реакции, которые столько лет казались мне тревожным признаком, здесь помогали выжить.
Прошла минута, другая; взрывы прекратились.
— Кажется, все, — сказал сержант Грей, стоявший у противоположной стены зала ожидания.
— Да, — ответил ему другой оперативник.
— Вертолеты улетели. Больше их ничего не интересует, — добавил кто-то.
Нейт коснулся моей щеки, взял меня за подбородок и заглянул в глаза:
— Ты не ранена?
Я покачала головой. Язык не ворочался.
Он отстранился и сам осмотрел меня. Подбежали оперативники и стали осматривать шахматисток и их родителей.