Доля вероятности
Шрифт:
— А когда еще? — огрызнулся его отец. — Он не проронил ни слова с тех пор, как приехал, а завтра уезжает в свой чертов Афганистан. Когда же мне с ним говорить?
Завтра? Сердце ушло в пятки.
— Она оставила ферму ему, это ни для кого не секрет, — проронила другая тетя и встала рядом с сестрой. — Мы видели завещание.
— Ферма должна принадлежать мне, — заспорил отец. Ни один мускул на лице его сына не шевельнулся. — Я был ее мужем! — Не сумев добиться реакции, отец Нейта
— Не смей с ней говорить, — процедил Нейт и шагнул вперед, одновременно отталкивая меня назад.
О черт. За все годы, что мы с ним были знакомы, я ни разу не видела, чтобы он злился.
— Надо же, заговорил! — Отец Нейта всплеснул руками, будто вознося хвалу Господу. — Ну что, теперь готов обсудить ферму? Я прожил на ней гораздо больше твоего.
— Мне нечего тебе сказать. — Нейт попятился, рукой по-прежнему загораживая меня от своего отца.
— Что ж, убегай дальше, если тебе так хочется!
— Дэвид! — осадила его тетя.
— Зайди к этому чертову нотариусу и перепиши ферму на меня, — велел отец голосом ледяным, как дождь. — Это меньшее, что ты можешь сделать после того, как целых пять лет не приезжал ее навестить!
Я ахнула.
— Иззи, отойди, — предупредил Нейт тихим угрожающим голосом.
Прежде я никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном.
— Нейт? — Наверняка был способ предотвратить конфликт или хотя бы отложить его до момента после похорон, наверняка…
— Отойди, прошу тебя. — Он неотрывно смотрел на отца.
Я послушалась и отступила на несколько шагов. Если Нейт считал, что сейчас не стоит отводить глаз от отца, значит его этому научил опыт.
— Как ты любезен со всеми, кроме собственной семьи, — процедил отец, и его глаза гневно полыхнули. — Подпиши документы, черт бы тебя взял, и возвращайся обратно в свою новую лучшую жизнь. Мы оба знаем, что ферма тебе не нужна и ты не способен ею управлять.
— Ты прав. Она мне не нужна. Но ты ее не получишь, — ответил Нейт. Его руки расслабленно висели по бокам.
— Ты что, собираешься вышвырнуть меня на улицу?
Нейт покачал головой:
— Пока нет.
— Что это, черт возьми, значит? — Лицо отца побагровело.
— Значит, пока можешь там жить, — пожал плечами Нейт.
— Пока? — Отец нахмурился, сжав кулаки.
Мой пульс подскочил.
— Может, несколько месяцев. А может, лет. Не знаю. Но однажды я решу ее продать. — Нейт понизил голос, и даже работники кладбища прекратили свои дела и стали с любопытством наблюдать, чем дело кончится. — И я тебе об этом не скажу, не предупрежу заранее. — Он покачал головой. — Нет, я хочу, чтобы ты боялся. Просыпался каждый божий день и думал: может, сегодня? Может, сегодня тебе воздастся по заслугам за то, что ты с ней сотворил? Хочу, чтобы ты был как на иголках, совсем как она по вечерам,
Я похолодела. Четыре года назад Нейт взошел на борт самолета с рассеченной губой. Что он сказал об этой ране? И о содранных костяшках?
«Меня уже пытались убить, но в этот раз я хотя бы буду вооружен». Значит, он говорил об отце.
— Больше всего я жалею не о том, что не приезжал домой все эти годы, — продолжал Нейт. — Мама знала, что я поклялся никогда больше не дышать с тобой одним воздухом. Больше всего я жалею, что не увез ее от тебя, хотя старался изо всех сил.
— Ах ты маленький засранец… — Отец ринулся к нему, но не успела я вскрикнуть, как Нейт поймал его кулак.
— Теперь меня не так просто ударить, папа. — Его костяшки побелели, а отец вскрикнул и высвободился. — Я уже не тощий подросток. Я провел годы, убивая таких подонков, как ты. Ты меня не напугаешь.
Глаза его отца расширились; он баюкал руку и медленно пятился.
— Ты пожалеешь.
Я поежилась от этого ледяного тона.
— Это вряд ли.
— Хочешь врезать мне, да, сопляк? — Уголок его губ дернулся вверх.
— Да, но не стану. — Нейт спокойно опустил руки. — В этом разница между тобой и мной.
— Ага, ври себе дальше, сколько влезет.
Отец сплюнул на землю, отвернулся и ушел. На обочине стоял его голубой пикап.
Ну ничего себе. Значит, вот в каких условиях Нейту пришлось расти… и все равно он вырос и стал собой.
Он медленно повернулся ко мне, и на миг я его не узнала. Такого Натаниэля я еще не видела. Теперь у меня не осталось сомнений, что этот мужчина побывал на войне, видел и делал всякое, в том числе то, чего мне никогда не понять.
Но я совсем его не боялась.
— Провожу тебя до машины, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
Я кивнула, а он мягко коснулся моей поясницы. Мы молча зашагали к арендованному седану; в кои-то веки я не знала, что сказать. Он был весь напряжен, весь как на иголках, и я не знала, что с этим делать. Я никогда с таким не сталкивалась.
Телефон снова зажужжал, я по привычке потянулась к нему, но пальцы закоченели, и я по ошибке ответила на звонок, да еще и включила громкую связь.
— Вот только не говори, что сбежала со свидания с перспективным айтишником, чтобы опять гоняться за своим солдатиком, Иза, иначе я…
Я яростно забарабанила по экрану, выключила громкую связь и поднесла телефон к уху:
— Мам! Я тебе потом позвоню.
Я смущенно вспыхнула. Нейт все слышал.
— Ты делаешь очень неразумный выбор…
— Это мой выбор, мам. Я позвоню, когда вернусь в Вашингтон.
Я нажала на красную кнопку со всей злостью и рискнула взглянуть на Нейта.