Должница

Асхадова Амина

Меня переклинивает. Вмиг. И теперь вместо слез меня пробивает судорогой. Я не поняла, в какой момент я почувствовала отвращение к тому, кого я люблю.

Его ведут на выход, а грубая рука Руднева тянет мое лицо выше, чтобы прошептать в самое ухо:

– Я могу остановиться и выйти из номера. Один. Вот только вы оба из номера уже не выйдете. Ты не плакала, когда убивала меня, Аля, поэтому сейчас прислушайся к своему тряпке-мужику. Или же… я уйду отсюда, так и не тронув тебя. В таком случае тебе придется умолять меня взять тебя.

Я молчу.

– Мы можем продолжать? – вкрадчиво спрашивает

Руднев.

– Все в порядке, - выдавливаю я.

– Я повторю вопрос. Мы можем продолжать?

– Да.

– Умница. Теперь открой свой ротик, Аля.

Я выполняю приказ, и несколько его пальцев тут же проникает внутрь, касаясь моего языка, играя с ним и наказывая меня. Я чувствую между бедер твердое мужское желание, но вместо того, чтобы побыстрее это закончить, Руднев сперва делает несколько движений влажными пальцами. Они проникают в меня резко, глубоко, заставляя меня каждый раз выгибаться в попытке избежать этого испытания. В постели с Кириллом я не знала таких жестов, и происходящее сейчас доводило меня до шокового состояния.

А в следующий миг он резко выходит из меня, подставляя на смену пальцам что-то большое, твердое и горячее. Я глотаю сухой воздух, глуша в себе чуждые эмоции, и принимаю его в себя. Нелюбимого, чужого. Это дается тяжело, и вскоре я зажмуриваюсь от усиливающейся боли. Часто дышу. И не понимаю, что происходит, когда в один момент я чувствую распирающую меня боль. С Кириллом такого не было.

Тогда Руднев перехватывает меня покрепче.

– Раздвинь ножки пошире, Аля.

Я не успеваю понять, что происходит, как в следующий миг Руднев переворачивает меня на спину, резко разводит мои бедра и усиливает давление членом, проникая в меня лишь ненамного. Потому что с каждой секундой мне становится больнее, и я неосознанно дергаюсь подальше от нависающего надо мной мужчины.

– Аля, ты очень тесная. Только не говори мне, что ты еще никогда…

Я не слышала, что он сказал дальше, потому что в следующую секунду я вскрикнула. От странной распирающей боли, едва Руднев, устав быть терпеливым, сделал резкий нетерпеливый толчок и вошел в меня.

Я распахнула глаза, полные непонимания, и встретила такой же шокированный взгляд. Я непроизвольно сжалась от подступающей боли, и тогда из его губ вырвалось шипение, Руднев резко вобрал в себя воздух и на миг перестал дышать. Его глаза опасно затуманились.

– Пожалуйста… - проблеяла я.

Боль понемногу отступала, но Руднев отчего-то сжал мои бедра своими руками и хрипло прошептал:

– Тихо… Сейчас пройдет.

А в следующую секунду он делает движение – еще глубже и сильнее, и меня вновь выворачивает дугой. Прошлая боль не идет ни в какое сравнение, я до крови впиваюсь ногтями в мужскую спину и непроизвольно обхватываю ногами мужскую талию.

Что пройдет – я не понимала. Я просто царапала его чертову спину и глотала воздух, находясь где-то на грани сознания и реальности. Слова Руднева доходили до меня постепенно, как и то, что теперь зверь полностью во мне. Он замер, позволяя мне привыкнуть к боли. Из моей груди вырывалось частое дыхание.

– Сейчас я лишил тебя невинности, - как само собой разумеющееся произнес он.

Что?!

– Я вас ненавижу… - шепчу хрипло.

– Я не виноват,

что твой парень не сделал этого. Точнее сказать, не смог этого сделать в виду своих физиологических особенностей, - усмехнулся он.

С этими словами он начал двигаться. Каждым миллиметром кожи я чувствовала, как он выходит из меня. Почти полностью. Чтобы затем, убедившись в своей правоте, вновь погрузиться в меня глубоко, до прогиба моей спины. Я зажмурилась, чтобы не видеть это.

С каждой минутой боль отпускала меня, и наступала апатия. Мои ладони лежали на шелковой постели, а его руки делали с моим телом, что хотели. Каждое проникновение переносилось легче предыдущего, кроме одного осознания.

Этот жестокий человек стал моим первым мужчиной. Как такое возможно?

– Больно только в первый раз, - сказал он.

– Вы у меня не первый, - нахожу в себе силы едко ответить.

И вот снова загорелые сильные руки собственнически мнут мою грудь, а его зубы прикусывают мою плоть, оставляя следы на нежной коже. Руднев продолжает двигаться во мне, издавая звуки, которые я бы предпочла не слышать, потому что где-то там, за стеной – остался сбежавший Кирилл. Он убедил меня сдаться, покориться этому мужчине, но сам - сбежал.

Я сама согласилась на это, так отчего же сейчас мне так горько?

И да, я ошиблась. Сильно ошиблась, когда в душе я наивно предположила, что все обойдется десятью минутами. Этот мужчина брал меня в пять раз больше, распоряжаясь моим телом как хозяин, и даже стуки Кирилла в дверь не останавливали его.

– Либо ты проваливаешь на час, либо в тюрьму, - яростно рыкнул Артем в один момент.

И больше Кирилл не заходил.

Только он все равно слышал нас: его стоны и мое тяжелое дыхание, которое я глушила, кусая губы. Мне больше не было больно, но безумие этого мужчины заставляло меня кричать. Это не длилось десять минут, отнюдь. Он входил в мое тело до победного, оставляя на нем следы и оставляя во мне… часть себя. Когда внутри стало разливаться что-то теплое, я сжалась под его стальным телом, приговаривая лишь одно.

«Все закончилось. Закончилось. Но второй раз я это не выдержу…»

Хватка Руднева ослабла. Кончив, он почти отпустил меня.

Лежа обнаженной в этом номере, я чувствовала себя наполненной и пустой одновременно. Я была укрыта покрывалом, но у меня не было сил двигаться. Еще никогда я не чувствовала себя такой смертельно уставшей.

– Я заказал еду в номер. Поужинаем.

– Я хочу уйти, поэтому ужинать вы будете без меня, - прошептала я, смотря в одну точку.

Я попыталась подняться, но сделать этого мне не позволила мужская рука на моей груди. Громко сглатываю и поднимаю взгляд на ненавистного мне мужчину.

– Ты никуда не пойдешь. Должно пройти время, чтобы шансы на оплодотворение увеличились.

Слова, которые разделили мою жизнь на до и после. Слова, вызвавшие во мне бурный всплеск эмоций и осознание произошедшего. Только сейчас я поняла, на что я подписалась. Этот ребенок навсегда свяжет меня с этим мужчиной.

Я не сразу почувствовала грубую хватку на своем лице. Руднев заставил меня запрокинуть голову и посмотреть прямо в его жестокие глаза.

– Плакала ли ты, когда обрекала меня на верную смерть?! Аля…