Должница
Шрифт:
Я резко одернула летнее платье вниз. В тот момент я закипела. Я разозлилась на Кирилла и почти возненавидела его. Я думала, что нельзя злиться на человека сильнее, но жизнь еще покажет, что очень даже можно...
Я не знала, кто такой Руднев и не имела представления, почему я должна быть напугана. Смутные догадки озарили меня, но только лишь после встречи с самим Артемом Рудневым.
Ведь уже на следующий день я увидела его. И познала его жестокость.
Глава 4
Торговый
Я изображала интерес к происходящему в атриуме, словно пришла сюда добровольно, но то и дело я оглядывалась в поисках кого-то, о ком говорил Ахитов. Такое поведение мне прописали.
Моя миссия была расплывчатой, но меня не смущало это, ведь самое главное, что мне не придется совершать ничего плохого. Я в это верила.
– Ты пойми, Аля, что такой, как ты мне больше не найти, ты – мое сокровище. Постарайся, девочка, и я щедро тебя одарю.
Мне не нужны были дары. Я желала лишь освобождения от долга, чтобы нас с Кириллом оставили в покое, поэтому страх играть мне не пришлось. Совсем. Я не знаю, кто такой Руднев, но сейчас моему выражению лица поверил бы даже самый суровый инквизитор.
И вскоре я услышала то, ради чего меня забросили в эту ловушку.
– Вика!
Все произошло именно так, как пророчил Ахитов. Дорогую Рудневу женщину звали Викой, а это был как раз голос Руднева. Я не слышала его ни разу, но кожей почувствовала – это он.
Этот мужчина моментально оказался рядом, схватил меня за руку и резко развернул к себе. Его хватка вызвала гримасу боли на моем лице, но не меньше – гримасу страха. Мы встретились с ним глазами всего на миг, и, воспользовавшись его оторопью, я вырвала свою руку из его и начала медленно пятиться.
Я пролепетала готовую фразу, убираясь от него подальше:
– Я не Вика… Вы обознались, меня зовут Марина.
Руднев хмурится, идет напролом через толпы людей и не отпускает взглядом мою фигуру, которая на его фоне кажется ничтожно маленькой.
– Извините, я очень спешу! – выдаю готовую фразу.
Я подмечаю каждую деталь на его лице, на лице, словно высеченном из камня. Такой идеальной формы были его широкие брови, сейчас сведенные к переносице, что говорило о его отнюдь не мягкой натуре. К его волосам, густым и роскошным, хотелось прикоснуться, но только не сейчас, когда этот хищник идет прямо на тебя. Я даже пожалела, что никогда не смогу этого сделать – зарыться пальцами в его волосы и вдохнуть аромат его кожи.
Сейчас даже четко очерченные губы мужчины были напряженными, а ноздри его прямого носа опасно раздувались. Изгибы его скул и глаза, горящие непонятным мне огнем, вызывали желание сбежать, что я непременно и попыталась сделать.
Вот только безуспешно.
Все пошло не по плану уже тогда, когда он затащил меня в туалет, закрытый на технический перерыв, на
Липкий страх расползался по моему телу, когда я пыталась отдышаться от холодной воды и сделать хотя бы один глоток воздуха.
И вот Руднев поднял мое лицо, чтобы пристально в него вглядеться. На мне ни капли макияжа, только в глазах застыла мутная пелена от хлорированной воды. Я стою на носочках и не понимаю, как мне теперь сбежать, только шмыгаю носом в полной тишине помещения. А еще его взгляд пристальный – буквально душит, словно он пытается найти отличия в каждой мельчайшей детали моего лица.
Но этого ему не хватает. Он не верит. Тогда его руки подхватывают меня за талию, усаживают прямо на раковину и задирают летнюю юбку, с легкостью ломая мое сопротивление и заглушая мои трепыхания.
– Прекратите немедленно! – кричу я.
Мужчина часто дышит и смотрит на мою оголенную кожу, как загнанный в ловушку зверь. Там коричневое родимое пятно с монету. На бедре. Это моя связь с детством и родными, которых я никогда не видела.
И лишь повторная оторопь на лице этого жестокого мужчины помогла мне отцепить его руки со своего изученного вдоль и поперек тела.
– Вика… - выдохнул он.
Его болезненный судорожный вздох вызвал во мне сочувствие. Я не знаю, что для него значила та девушка Вика, но я точно должна убираться отсюда!
Поэтому в следующую секунду, когда внимание Руднева отвлекли вошедшие уборщицы, я соскочила на пол, одернула юбку и побежала на выход из туалета, что есть силы. Тряпки и ведра упали на пол, и, кажется, я даже кого-то толкнула, но позже мои следы запутали, а мне навстречу попадалось так много людей, что шансов выловить меня среди них у Руднева почти не осталось. Возле торгового центра меня ждало такси, а следом за нами уже выдвинулось несколько тонированных автомобилей. Ахитов сказал, что это будет охрана Руднева.
«Во что я вляпалась?», - застонала я, откидываясь на спинку сидения.
А дальше, оторвавшись от слежки, меня просто вернули домой. В нашу с Кириллом съемную квартиру, где по-прежнему царил уют. Я перешагнула порог нашего дома, вдыхая столь родной аромат, и со слезами на глазах прильнула в объятия Кирилла.
Они такие разные… И только сейчас я понимаю, как все-таки сильно я люблю спокойное, домашнее лицо Кирилла. Я бы даже сказала простое, деревенское, ведь мы оба выросли в небольших городах с маленьким населением, где все друг друга знали. В начале знакомства Кирилл всегда говорил, что моя внешность сильно выделяется среди девушек моего окружения, будто я приехала откуда-то издалека. Называл необычной и любил трогать мои волосы, которые служили моим личным поводом для гордости.