Должность
Шрифт:
– Постойте, - пробормотал я.
– Боюсь, сегодня я не смогу.
– Сможешь, - ухмыльнулась путана, увлекая меня к постели, и я понял: да, смогу.
На этот раз мне снились министры. Они сидели за длинным столом. От голов их, ртов и рук тянулись ниточки, я заглядывал вверх, пытаясь понять, куда же они тянуться, но ничего, кроме золоченого потолка и люстр не увидел. Министры кричали,
Потом мне пришла в голову мысль, должно быть, вычитанная из какой-то книги:
«Люди в большинстве своем прожигают жизнь поодиночке, но есть и такие умельцы, что собираются группами и коптят небо столь виртуозно, что смотрящему со стороны может показаться: идет титаническая работа, здесь и только здесь вершится судьба заблудшего человечества».
Министры, до того не замечавшие меня, вдруг разом повернули ко мне свои деревянные головы.
– Что вы сказали? – спросил ближайший из них.
– Ничего,- пробормотал я, испугавшись.
– Ни-че-го,- по складам повторил министр.- А ведь это выход из положения! Мы принимаем «ничего»! Резолюция?
– Резолюция, - хором отозвались министры.
Мне протянули бумагу – пустой лист с подписями министров.
– Благодарю, господа,- сказал я и проснулся.
Степа стирала щеткой пыль с зеркал и статуй, в окна лился желтый сок.
– А где? – удивился я, оглядывая свою постель.
– Что? – обернулась Степа. На ней был уморительный фартук с изображением Микки-Мауса.
– Ну, падшая женщина…
– Ах, Шилина,- засмеялась Степа,- она вовсе не падшая, а просто … авантюристка.
– Понятно, но она все еще здесь?
– Ну что вы – давно ушла.
Такой поворот дела меня устраивал, я даже захихикал тихонько – не люблю, простите за тавтологию, платить за продажную любовь.
– Да, кстати, - вспомнила Степа,- Шилина вам кое-что оставила.
Она протянула мне перевязанный розовой ленточкой, сильно надушенный конверт.
Я открыл его и с изумлением увидел три зеленых лица Франклина.
Глава четырнадцатая Покушение в «Полушке»
Мы подошли к супермаркету «Полушка», подобные присутствуют теперь даже в Ж… Я, недоумевая, посматривал на своих спутников: что нам здесь надо, когда дворцы наши затовариваются провиантом за границей, или, на худой конец, в Елисеевском? Но Олег Власыч и Семен Никитич хранили ледяное спокойствие, тем более что за нами следовала целая вереница каких-то людей с камерами и фотоаппаратами. Они беспрестанно
У дверей супермаркета маячил толстяк с приклеенной ко рту улыбкой.
– Директор «Полушки» Анзаров,- представился он,- Добро пожаловать!
Я пожал его мягкую руку и сказал:
– Тронут.
Откуда это словечко прицепилось – бог весть.
Анзаров повел нас мимо прилавков. Камеры беспрестанно щелкали, слепя глаза.
– Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек,- весело докладывал директор, поводя пухлой рукой, как Петр над Невой. Кругом летали разноцветные воздушные шарики, работники магазина в красных фартуках весело улыбались.
Удивляло вот что: посетители с кефиром и батоном в металлических корзинах, смотрели на меня со странной смесью ненависти и раболепия, а те, у кого был сыр и вино, глядели раболепно.
– Извольте откушать нового салата, - улыбнулся директор и подал пластмассовую тарелочку с пластмассовой же ложечкой.
Я ковырнул салат: что же нового – самый что ни на есть обыкновенный оливье.
– Превосходный, необычный вкус,- сказал я, передав салат Семену Никитичу. Тот попробовал, неуловимо поморщился, но похвалил и весьма цветисто.
– Вот что значит – близость к народу,- восхитился Анзаров. – А теперь я просил бы вас проследовать сюда.
Он протянул руку в сторону розовой материи, висящей как будто на стене. Перед материей была протянута красная ленточка и толпился народ.
-Попросим Сергея Леопольдовича открыть новый отдел нашего супермаркета.
Откуда ни возьмись, в руках моих появились ножницы с толстой ручкой, такие же очутились в руках Анзарова.
Я поднес ножницы к красной ленточке, Анзаров тоже. Директор пропел:
– Раз, два, три!
Мы дружно перерезали ленточку. Камеры бешено защелкали, посетители и персонал зааплодировали.
Розовая материя, шурша как занавес, упала. Оказалось, за ней скрывались еще два ряда полок с каким-то товаром.
А посреди нового отдела стоял, ухмыляясь, человек. Кажется, кавказец.
– Что за … - выругался директор.
Дети и женщины завизжали. В руке у человека был пистолет, и очень похоже, что настоящий.
Черный глаз пистолета уставился мне прямо в лоб. Я закричал, глядя в фарфоровое лицо убийцы.
Грянули выстрелы. Один из секьюрити заслонил меня своим телом и я, уткнувшись со страху головой в его плечо, почувствовал, как он содрогается. Затем телохранитель медленно осел на пол.
Убийца подходил весело, словно танцуя лезгинку. Семен Никитич – я видел все словно в тумане – достал из кармана пиджака маленький пистолет и несколько раз выстрелил в грудь кавказцу.