Должок кровью красен
Шрифт:
– Ывана?
– Его самого!
– Гидэ он, сука?!
– Все там же, на Розы Люксембург… – щебечет Валик. – Ну, напротив гастронома, рядом с Дмитровским кладбищем!
– Тот халупа, куда мы в прошлый раз ездылы?
– Ну да!
– Ты сам Ыван видэл?
– Я-то лично его не видел, но…
– Ты что – совсэм идиот? – Магомед прерывает.
– …Но вещи его во дворе того дома на веревке сушатся, – продолжает Кучинский, как ни в чем не бывало. – Опознал я их! Баба та полная, Катя, или как там ее, которая в халупе живет, – подруга Ивана… Спать его уложила, а
Не отказать Валентину в логике. Умеет он доходчиво аргументы свои излагать – да так доходчиво, что даже кавказец его понял.
– Нэ ашыбса?
– Да что – неужели я его шмоток не запомнил?!
– Руслан, дорогой…
– Меня Валентином зовут… – Стукач обижается.
– Нэ тэбэ, дурак… Руслан, и ты, Султан… Анашу хватыт курыт, потом докуритэ… Наш друг Валык Ывана того нашол. Собирайтэсь, поэхалы на Дмытрыев Посад мэст дэлат!..
8
Походил Семен Геннадьевич Коноплев по кабинету, суставы размял, кровь по организму разогнал. И пришла в голову товарища майора одна очень простая мысль. До того простая, что не смог удержаться Коноплев от вздоха облегченного.
И как это он сразу не догадался?
Взял милицейский начальник трубочку телефонную – и ласково так:
– Гаранин, Родионов у себя?
– Пять минут назад в коридоре его видел.
– Зайдите ко мне оба…
9
Отправляясь убивать человека, никогда одной вещи делать нельзя: наркотики принимать. Наркотики – гадость редкостная; все зло от них! Координация движений нарушается, ощущение времени стирается, а главное – полностью теряется чувство реальности.
Если уж так сильно невмоготу, если приторчать неймется, то лучше торчать не до убийства, а после…
Конечно же, кавказцы наши об этом не знали. А то с чего бы Султан, в «БМВ» черный усевшись, очередной косяк анашой забил? Развалился на заднем сиденье и, дымом наркотическим затянувшись, папироску Руслану протягивает – прошу, мол.
Пыхнул Руслан, протянул косяк Магомеду, за рулем сидящему.
Несется черный «БМВ» по улице Ленина, включенной аварийкой встречный транспорт распугивая. Жмутся водители «Жигулей» к бордюрам, чтобы, не дай бог, джигитам не помешать.
Докатили кавказцы до гастронома, за угол заехали, чтобы перед хатенкой о трех окнах не светиться.
Остановилась машина, погасла аварийка.
Вышли наши джигиты в вечерний сумрак. Улыбнулись друг другу и – к дому.
10
Недолго капитан Гаранин со старлеем Родионовым в кабинете Коноплевском пробыли – минут десять всего. Заходили они к Семену Геннадьевичу раздраженные, зато вышли в премилом расположении духа.
И как это Коноплев раньше до столь очевидной вещи не додумался? Ведь все просто, все на поверхности: лучший Зарубин – это мертвый Зарубин. Смертию своей он всем доброе дело сделает: и ГУВД, и джигитам климовским. УГРО окончательно и бесповоротно списывает все что угодно. Пусть
Вот Семен Геннадьевич так прозрачно и намекнул: мол, если поступят сигналы, что Зарубин в наш город вернулся, не спешите на эти сигналы реагировать. Другие отреагируют.
11
Перемахнули кавказцы через забор Катиного двора – и к дому. Темно уже, электричество в хатенке горит, и свет, сквозь стекла пробиваясь, рваными пятнами ложится на жухлую траву под окнами.
– Султан, иды под окно стан. – Магомед говорит, а у самого от кайфа наркотическеого язык заплетается.
Встал Султан у окна, достал из кармана «ПМ», затвор передернул.
– Руслан, я сэйчас постучу, и кто на крыльцо выйдэт – сразу по голова бэй! Эслы это Ыван будэт, эщо раз по голова бэй – и в машину, в багажнык.
– А если баба его?
– Тогда второй раз нэ бэй, в дом пойдом. Ыван наверняка там.
– Стрелять будешь?
– Почэму нэт?
– Соседи услышат. – Руслан, в сомнении; хоть и обкурился он не меньше других, а ничего – соображает…
– Тогда ножом зарэжэм. У тэбя ест нож?
– У мэня всегда ест нож.
Постучал Магомед в дверь закрытую – меньше чем через минуту заскрипели в сенях половицы, и женский голос спросил:
– Кто там?
Щелкнул замок, открыла хозяйка дверь, выползла узкая полоса света из щелочки между дверями и косяком. Магомед слева от двери стоит, Руслан – справа. Пока дверь открывалась – целая вечность прошла; так, во всяком случае, джигитам обкуренным показалось…
Ну, наконец хозяйка в недоумении на крыльцо вышла.
Вытянула она голову, в темноту вечернюю всматриваясь, и первое же, что заметил Руслан в полосе электрического света, полную белую шею… Взмахнул джигит рукой, как топором, и секанул резко – как раз под свод черепа.
Булькнула женщина горлом, тяжело на крыльцо упала.
– Пошли, – говорит Руслан и, через обмякшее тело перешагнув, в сени вошел.
Магомед за ним двинулся, а Султан под окном остался стоять. На всякий случай, если кто-нибудь еще из дому выйдет…
12
– Алло, Капустин?
– Я, Петр Владимирович.
– Что у тебя, товарищ главный архитектор, стряслось? Не успел из Москвы вернуться, мне уже трое передали, чтобы я с тобой связался.
– Проблемы у нас, Петр Владимирович. На Залинии… Полные котлованы воды!
– И ты из-за такой хренди меня ищешь?
– Да нет, вы не понимаете… Карта геологической разведки устаревшей оказалась. Там, где глинистый слой обозначен, скорее всего плывуны.
– Херню ты, Капустин, несешь, вот что! Как это строить нельзя?! Ты знаешь, в какую копеечку мне этот Диснейленд обходится?! Все, хватит причитать – утром встретимся и поговорим. До завтра.
13