Дом без воспоминаний

Карризи Донато

Прикрыв за собой дверь, она прошла в туалет и, чтобы не шуметь, не стала спускать воду. Вымыла руки, сполоснула лицо и босиком направилась в кухню. Завязав волосы в хвост, приготовила чашку растворимого кофе и открыла окно, чтобы немного проветрить комнату. Вспомнила, что нужно снять белье, которое вечером развесила на балконе сушиться, иначе голуби, а их, как всегда, полно во дворе многоквартирного дома, нагадят на выстиранные вещи.

Но сначала присела к столу выпить кофе. Пока пила, глядела в окно.

С детства она мечтала жить в мансарде, откуда открывается красивый вид. Вместо того ей достались выщербленные фасады соседних домов. Они с Дариу

поселились в маленькой квартирке в районе Моурария еще до его рождения, после того как родители Элизы выгнали дочь из дому и порвали с ней всякие отношения, не приняв ее связи с отцом невинного создания, которое она носила в чреве. Такой квартал – не лучшее место для того, чтобы растить ребенка, но мужчина, который клялся любить ее и заботиться о ней и о малыше, испарился. Или она сама заблуждалась, полагая, будто он в пятьдесят лет бросит жену и троих уже подросших детей, чтобы уйти к новой семье.

Беременная, без гроша в кармане, Элиза Мартиньш вынуждена была придумать себе новый способ существования.

Не так она представляла себе свою жизнь в двадцать два года. Но старалась изо всех сил. Сделала достойной убогую квартиру, где раньше жил торговец наркотиками, попавший в тюрьму, и нашла работу: устроилась к одному адвокату секретаршей на неполный рабочий день. Пока она трудилась, с Дариу сидела соседка. Но в остальное время сын принадлежал только ей. Хотя порой и бывало нелегко, ребенок был всем, чего она хотела от жизни, больше ей ничего не требовалось.

Она убеждалась в этом каждый раз, когда Дариу протягивал к ней ручонки и звал: «Мамаи».

Выпив кофе, Элиза поставила пустую чашку в раковину, вышла на балкон и стала снимать белье. На окнах близлежащих домов были опущены жалюзи или задернуты шторы. Если не считать птиц, которые с криками парили в небе, всюду царила тишина. Едва пробило семь, но в другие дни в такое время уже слышались голоса, люди просыпались, шумели. Элиза подумала, что в жаркий воскресный день середины лета все, воспользовавшись случаем, поехали на море. Она не могла себе этого позволить. Но, разумеется, что-нибудь придумает, где-нибудь погуляет с Дариу. Например, в парке. Они сядут на трамвай, проедут по проспекту Бразилии мимо порта и доберутся до парка Эштрела, прихватив бутерброды, чтобы перекусить у озерца, где плавают лебеди и утки, которые так нравятся Дариу. Можно себе представить, в каком восторге будет мальчик, услышав об этом. К счастью, сын научился радоваться мелочам. Но пока она снимала прищепки с розовой блузки, мысли о счастье исчезли и внимание Элизы привлекла необычная картина. По пустынному двору протянулись длинные тени от колоннады, окружавшей его.

И Элиза готова была поклясться, что за одной из колонн мелькнул чей-то силуэт.

Эта тень, гуще остальных, не двигалась с места, и на мгновение Элизе показалось, что она ошиблась. Но потом тень пошевелилась. И, будто уловив направленный на нее взгляд, исчезла.

Элиза разволновалась, хотя вроде и не было особой причины. Но беспокойство быстро прошло, Элиза скоро забыла о странном видении: нужно было переделать все дела до того, как мальчик проснется.

Как она и предвидела, Дариу, услышав о прогулке, был вне себя от радости. За несколько минут расправился с завтраком, и к десяти они уже были готовы. Элиза надела оранжевое платье и сандалии на пробковой подошве, Дариу был в красных штанишках, кожаных сандаликах и майке в белую и голубую полоску. Прежде чем уходить, мать спросила, не хочет

ли он взять с собой какую-нибудь игрушку.

Сын выбрал телефончик, который светился и играл музыку.

– Ты точно хочешь эту? – спросила Элиза.

Телефончик купили, чтобы, когда Элиза уходила на работу, а мальчик оставался с соседкой, Дариу звонил понарошку и был уверен, что мама всегда рядом.

– Да, – отвечал мальчик.

Мама не стала возражать, усадила ребенка в коляску, пристегнула, взяла холщовую сумку, куда уложила полотенце, чтобы расстелить на лужайке, и они вышли из квартиры, закрыв за собой дверь. Прежде чем сесть на трамвай, нужно было зайти в мини-маркет на углу, купить все, что нужно для бутербродов. К счастью, магазин работал. Элиза на это почти не надеялась. В самом деле, они с сыном оказались единственными покупателями в этот час.

Пожилой, лет семидесяти, владелец магазина сидел за кассой, старый радиоприемник, стоявший рядом, был, как всегда, настроен на волну станции, передававшей народные песни. Старик бывал неизменно ласков с Дариу, порой даже угощал его леденцом. Но Элизе не нравилось, как он обращается к мальчику: в его тоне всегда ощущалась нотка сочувствия. Она знала, что Дариу немного отстает в развитии от своих сверстников, но это никому не давало права так к нему относиться. Дариу наверстает, вырастет здоровым, крепким, красивым: в этом Элиза была уверена.

За несколько минут Элиза набрала булочек, а также жареной колбасы и плавленого сыра листочками, чтобы сделать начинку. У входа она не прихватила тележку, так что сложила все в холщовую сумку. Направляясь к кассе, вспомнила про майонез: Дариу терпеть не мог сухой хлеб. Приправы были выставлены чуть поодаль, где-то за пару рядов. Чтобы обернуться быстрее, она оставила Дариу одного в коляске и пошла за майонезом.

– Я скоро, – сказала мальчику, чтобы он не волновался.

Нужную полку она обнаружила сразу. Рассматривая цены на баночках, чтобы купить подешевле, услышала, под звуки старого фаду Амалии Родригеш, смех Дариу. В растерянности замерла.

Кто рассмешил ее сына?

Наверное, хозяин мини-маркета, но, присмотревшись, увидела, что тот сидит на своем месте. Тогда Элиза схватила первый попавшийся майонез и быстро вернулась к ребенку, полагая, что рядом с ним какой-то покупатель, который тем временем вошел.

Но Дариу был один.

Она огляделась, не зная, что и думать.

– Солнышко, тут с тобой кто-нибудь был? – спросила она, улыбаясь, чтобы вопрос не прозвучал упреком.

– Мой телефончик упал, а тетенька его подняла, – объяснил мальчик, предъявляя как доказательство игрушку, снова очутившуюся у него в руках. – Ты не возвращалась, мне было немножечко грустно, и она пощекотала меня. А теперь ушла, – заключил он, показывая, куда удалилась незнакомка.

Элиза прошла по этому ряду до конца, намереваясь поблагодарить женщину, а также посмотреть, кто подходил к сыну, пока ее не было. Но, завернув за угол, так и не обнаружила никакой «тетеньки». Осмотрела другие ряды, но всюду было пусто.

Вернувшись к Дариу, заметила, что служебная дверь, выходившая на задний двор маленького магазинчика, была не заперта, а лишь притворена.

Элиза Мартиньш решила, что женщина, о которой говорил сын, была воровкой и проникла в магазин через служебный вход, по неосторожности оставленный открытым. Она была добра к Дариу, подняла с пола его любимую игрушку, а к тому же, как и этой бедняге, самой Элизе не всегда хватало денег на еду, и она решила ничего не говорить хозяину магазина.