Дом Бофортов: Семья бастардов, захватившая корону

Амин Натен

Реконструкция в Госпитале Святого Креста была масштабной, и охватывала личные покои братьев, Большой зал, главную сторожевую башню и часовню, что обеспечило комфортные условия для их проживания. Напоминания о главном благодетеле госпиталя были вездесущи: герб кардинала Бофорта был изображен на окнах в зале, а также вырезан на боссах в том же помещении. Герб был также изображен на северной стороне элегантной надвратной башни, над которой возвышалась статуя кардинала красной шляпе преклонившего колени перед другой статуей, которой больше нет. У любого посетителя госпиталя не оставалось сомнений в том, кто отвечал за его благоустройство. Однако, как и многие другие замыслы Бофорта, его план вскоре столкнулся с трудностями. В данном случае кардинал не смог обеспечить достаточный объем пожертвований на содержание госпиталя, и он приносил лишь в убыток в течение многих лет после его смерти [507] .

507

Humbert, L.M., Memorials of the Hospital of St Cross and Alms House of Noble Poverty (1868) pp. 72–74

В

начале 1447 года Генри находился в Вулвси, когда до него дошли новости о внезапной смерти в Бери-Сент-Эдмундс герцога Глостера, наступившей всего через несколько дней после его ареста за предполагаемую измену. Вряд ли кардинал пролил слезы по своему беспокойному племяннику, с которым он неоднократно конфликтовал на протяжении более чем двадцати лет. Падение Глостера началось с заточения в тюрьму его супруги в 1441 году, а ускорило, его упорное стремление продолжать войну во Франции, вопреки мнению Саффолка и короля. 18 февраля 1447 года, вскоре после прибытия в Бери на заседание Парламента, Глостер был арестован в присутствии Эдмунда Бофорта, который, должно быть, получил огромное удовольствие, наблюдая за недоумением врага своего дяди. Все обвинения почти наверняка были надуманными, ведь Глостер, хотя и стал наследником трона после смерти Бедфорда в 1435 году, никогда не проявлял нелояльности по отношению к своему племяннику-королю и уж точно не собирался его свергать. Может быть, он и отличался непоследовательностью и упрямством, но его преданность короне была вне всяких сомнений.

Проблема для Саффолка заключалась в том, что популярность герцога среди простых людей могла обернуться неприятностями, если бы он выступил против заключения мира во время переговоров с французами, особенно когда стало известно об уступке Мэна и Анжу. В итоге показательный суд не состоялся. От шока, вызванного арестом, герцогу стало плохо, возможно, от инфаркта, он впал в кратковременную кому, и 23 февраля, скончался. Обвинения в его убийстве были вполне предсказуемы, поэтому тело Глостера было выставлено на всеобщее обозрение перед погребением в Сент-Олбанс.

Генри Бофорт пережил своего давнего соперника всего на шесть недель. Кардинал заболел незадолго до Пасхи и созвал к своей постели всех священников и церковных деятелей Винчестера, включая автора Croyland Chronicle. Хронист, считавший Генри "славным католиком", отметил, как кардинал отслужил заупокойную мессу в его присутствии в Пасхальное воскресенье, а на следующий день во всеуслышание подтвердил содержание своего завещания. Утром во вторник, 11 апреля 1447 года, семидесятидвухлетний кардинал Англии "попрощался со всеми и покинул этот мир" [508] . Это была достойная и ортодоксальная смерть последнего оставшегося в живых внука Эдуарда III, которая ознаменовала конец целой эпохи.

508

Croyland p. 513

Этот торжественный рассказ очевидца противоречит версии, изложенной Эдвардом Холлом чуть менее века спустя, который изобразил кардинала одержимым своим богатством и отчаянно надеявшимся выкупить свою жизнь у смерти, сетуя: "Почему я должен умирать, имея столько богатства?" [509] Эта версия, вероятно, послужила основным источником, использованным Шекспиром для драматизации последних минут жизни кардинала в акте III, сцене 3 драмы Генрих VI, часть II, когда он изобразил короля, наблюдающего за тем, как умирает его "жалкий" двоюродный дед, не подавая признаков того, что он ожидает увидеть "райское блаженство". Граф Уорик, о присутствии которого при кончине кардинала нет никаких свидетельств, в драме находится у смертного одра дяди своего отца и отмечает: "Такая злая смерть — знак мерзкой жизни". Очевидно, что Шекспир творчески отнесся не только к жизни Ричарда III [510] .

509

Hall p. 210

510

Shakespeare, W., Chamber's Household Edition of the Dramatic Works of William Shakespeare Vol 6 (ed. R. Carruthers and W. Chambers, 1862) p.69–70

Генри попросил похоронить его в Винчестере, а незадолго до смерти распорядился восстановить святыню Святого Свитуна, которая с X века находилась за главным алтарем в серебряном ковчеге. Он выделил на эти работы значительную сумму в 706 фунтов стерлингов 18 шиллингов золотом и серебром и попросил перенести святыню в ретро-хор, недалеко от места, где должна была возведена его капелла [511] . Новая святыня, которая, по современному признанию, была "выстроена милордом кардиналом Бофором", [512] была открыта только

тридцать лет спустя, в июле 1476 года.

511

Luxford, J.M., The Art and Architecture of English Benedictine Monasteries 1300–1540; A Patronage History (2005) p.76

512

Crook, J., English Medieval Shrines, (2011) p. 282

Как всегда, кардинал оставил подробные инструкции для капеллы, в которой должна была находиться его внушительная гробница из серого мрамора, и это сооружение было возведено рядом с новой святыней. Капелла имела многочисленные ажурные пинакли, поднимающиеся к крыше ретро-хора, и была украшена внутри замысловатыми веерными сводами, в центре которых красовался герб Бофорта, несомый ангелом. На вершине усыпальницы до сих пор стоит великолепное каменное изваяние Генри с молитвенно сложенными руками, облаченное в алые одежды, соответствующие его рангу, хотя это и более поздняя реконструкция. Хотя некоторые надписи по периметру гробницы со временем были утрачены, одна интригующая латинская строка осталась: Tribularer si nescirem misericordias tuas, или Я должен был бы страдать, если бы не знал милости Твоей. Признавал ли так Генри свою греховную жизнь или это были типичные причитания средневекового церковника?

Ответ, возможно, кроется в завещании кардинала, в котором мало что свидетельствует о душевных терзаниях или страхе перед надвигающимся святым судом. В документе, датированном 20 января 1446 года и имевшем два дополнения за несколько дней до смерти, Генри просил, чтобы его похороны не были слишком помпезными, предпочитая оставить все тонкости душеприказчикам во главе с племянником Дорсетом и соратником кардинала Джоном Кемпом, архиепископом Йоркским. Генри распорядился, чтобы за его душу как можно скорее после смерти было отслужено десять тысяч месс, а впоследствии ежедневно совершалось по три мессы. Он также хотел, чтобы мессы были отслужены за души его родителей, Джона Гонта и Екатерина Суинфорд, его братьев Джона, Томаса и сестру Джоанну, королей Генриха IV и V, а также Джона, герцога Бедфорда. Интересно, что его племянник Джон, 1-й герцог Сомерсет, не упомянут, как и Томас, герцог Кларенс, Хамфри, герцог Глостер, и Ричард II. Кардинал, очевидно, не счел этих четырех человек достойными памяти, что также добавляет весомости предположению о том, что Генри мог отдалиться от Сомерсета незадолго до смерти герцога тремя годами ранее.

Генрих Бофорт был щедр со своим колоссальным богатством, что противоречило его последующей репутации. Своему внучатому племяннику Генриху VI он завещал золотой кубок, когда-то принадлежавший отцу короля, религиозный предмет, известный как Скрижали Бурбона, и золотую тарелку, использовавшуюся для подачи специй. Королева Маргарита получила гобелен, украшавший ее покои, когда она гостила во дворце Генри в Уолтхэме, а настоятель и монастырь Винчестера получили 200 фунтов стерлингов и вышитые облачения, предназначенные для его преемника в качестве епископа. Долг аббатства Святого Августина в Кентербери в размере 366 фунтов стерлингов был аннулирован — при условии, что месса для кардинала будет совершаться три раза в день, деньги также были оставлены соборам в Кентербери и Линкольне, опять же в обмен на мессы. Королевские колледжи в Итоне и Кембридже также получили свое, а именно по 1.000 фунтов стерлингов каждый. Генри также выделил щедрую сумму в 400 фунтов стерлингов для заключенных лондонских тюрем, а 2.000 марок были распределены среди его беднейших арендаторов. Еще 2.000 фунтов стерлингов должны были быть распределены между домашней прислугой кардинала, а все оставшееся имущество предназначалось для благотворительных целей, таких как пожертвования нищенствующим монашеским орденам, приданное бедных девицам и общая помощь всем бедным и нуждающимся. Неудивительно, что его оставшиеся в живых племянники были обескуражены таким размахом благотворительности, ведь Эдмунду кардинал оставил только 200 фунтов стерлингов и золотой кубок стоимостью 40 фунтов, а Джон, названный бастардом Сомерсета, и Уильям Суинфорд получили по 400 фунтов стерлингов и немного серебра. Последняя пара, предположительно, нуждалась в деньгах гораздо больше, чем их более успешный кузен [513] .

513

Nicolas pp. 249–255

В завещании Генри упоминается еще один примечательный человек, названный вторым после короля, и это Джоанна, которую принято считать внебрачной дочерью кардинала. Неизвестно, родилась ли Джоанна до или после принятия Генри сана священника, но если она действительно была его дочерью, что кажется вероятным, то ее имя позволяет предположить, что она была названа в честь своей тетки по отцовской линии, графини Уэстморленд. Матерью Джоанны, предположительно, была Элис ФицАлан, но о ранней жизни ребенка известно немного, также как и о других личных грехах кардинала.