Дом Бофортов: Семья бастардов, захватившая корону
Шрифт:
Король был раздражен задержкой и 23 октября написал своему "очень дорогому и горячо любимому кузену" Дорсету, выразив обеспокоенность тем, что отказ капитанов уступить его уполномоченным заставит англичан пропустить заранее оговоренный срок передачи территорий (1 ноября), что вызовет его "горькую досаду". Дорсету было недвусмысленно сказано, что "мы строго приказываем Вам" передать Мэн, не "делая больше никаких притворств, оправданий или задержек" [521] .
521
LAP Vol 2 Part II pp. 692–695, 697–698
Однако столь упорное неповиновение Бофорта принесло свои плоды: 13 ноября французы согласились выплатить компенсацию в размере 10.000 турских ливров за его земельные
522
Harriss p. 358
Невыполнение Бофортом своих обязательств, похоже, не вызвало серьезных разногласий с Генрихом VI: 20 декабря 1447 года он получил выплату в размере 4.000 марок на подготовку к "управлению и удержанию" Нормандии, а 31 января 1448 года последовала еще одна выплата в размере 2.275 фунтов стерлингов на набор и содержание 1.000 лучников [523] . К началу весны 1448 года, спустя почти пятнадцать месяцев после назначения лейтенантом, армия Эдмунда собралась в Портсмуте, и 21 марта Томас Овдейл и Уильям Марес получили приказ провести смотр войск [524] . Десять дней спустя, когда шли последние приготовления к отъезду, Эдмунд был возведен в герцоги, и получил тот же статус, который его брат Джон занимал в течение года до своей смерти. Таким образом Эдмунд был вознагражден до, а не после того как совершил что-либо значительное.
523
LAP Vol I pp. 477–481
524
CPR 1446–1452 p. 140
Эдмунд Бофорт был смелым и уверенным в себе полководцем, что, возможно, временами делало его склонным к безрассудству. Он предпочитал наступательный подход к ведению военных действий, без стеснения совершал рейды на вражескую территорию и осаждал вражеские города и замки. Вероятно, такой образ мышления сформировался у него во время короткого пребывания под опекой своего отчима Томаса, герцога Кларенса, еще одного импульсивного ланкастерского военачальника.
Одним из первых действий Сомерсета после вступления в новую должность стало решение проблемы нехватки наличных денег, которая негативно сказывалась на обороне Нормандии. Летом 1448 года он, чтобы экстренно собрать средства, инициировал в Нижней Нормандии программу по борьбе с коррупцией, известную как reformation generale. Новый лейтенант назначил несколько комиссаров для расследования деятельности королевских чиновников, предоставив им право проверять все квитанции и счета, а также взимать штрафы с нарушителей уличенных в мошенничестве. Самым злостным нарушителям грозило тюремное заключение. Сомерсет регулярно получал отчеты о работе своих комиссаров, а всех нежелающих сотрудничать чиновников вызывали к нему на допрос, чтобы они ответили за свои проступки. Это была радикальная, но непопулярная мера среди тех, кто был обязан своими должностями предшественнику Сомерсета, и многие в результате оказались отстраненными от дел. Сомерсет также, 14 октября 1448 года, возродил после десятилетнего перерыва Norman Echiquier (Казначейство Нормандии), или верховный суд по финансовым и административным делам, предоставив местным жителям и землевладельцам возможность инициировать любые тяжбы и подавать петиции. Позже Ричард Йорк обвинит Сомерсета в том, что тот лично наживался на таком карательном управлении, и заявит, что Эдмунд не был искренне озабочен правосудием и укреплением правопорядка в герцогстве, а руководствовался исключительно жадностью [525] . Истина, вероятно, лежит где-то посередине.
525
Jones, M.K., 'Somerset, York and the Wars of the Roses', in The English Historical Review Vol 104, № 411 (1989) pp. 299–300
В плане ведения
Разгневанный Карл VII педантично ответил, что во Франции на данный момент есть четыре дяди короля Генриха, так что было непонятно, кому предназначались письма. Действия Сомерсета кажутся удивительными для человека, тесно связанного с партией Саффолка, но герцог явно был себе на уме и никому не хотел подчиняться. Ирония заключается в том, что такое поведение Эдмунда, вероятно, вызвало бы одобрение покойного герцога Глостера, великого противника Бофортов.
Как бы пагубно ни было поведение Сомерсета для мирного процесса, он всего лишь выполнял обязанности лейтенанта короля, — отстаивать английские притязания во Франции, и если потребуется, силой. Как, например, он мог называть Карла VII королем Франции, не умоляя при этом притязаний своего собственного короля? Тем не менее, учитывая численность французских войск, провоцировать Карла VII было явно неразумно. Сомерсет выбрал войну, и, тем самым сыграл на руку Карлу VII, французы были не прочь ответить.
Как только 17 июня 1449 года истек срок перемирия, Карл VII объявил Англии войну и начал планомерно отвоевывать Нормандию, город за городом, пока не добрался до ворот Руана. Теперь французский король был нацелен не на сдерживание англичан на севере своего королевства, а на то, чтобы выбросить их за Ла-Манш. Чтобы это стало реальностью, Руан, центр английской власти в Нормандии с 1419 года, должен был пасть.
Быстрая сдача Сомерсетом Руана вызвала обвинения в трусости со стороны более поздних английских хронистов, но рассказ Монстреле говорит о том, что у осажденного лейтенанта было мало альтернатив, если он хотел спасти свою жизнь, не говоря уже о жизни своей семьи и подчиненных. Армия под командованием самых высокопоставленных дворян французского двора, включая графов Дюнуа, Невера и Э, появилась у города 16 октября 1449 года и быстро обозначила свои намерения, начав штурм стен, хотя Джон Толбот, граф Шрусбери, успешно отбил атаку, убив при этом от пятидесяти до шестидесяти французов.
Два дня спустя "сильно напуганные" жители города собрались у дворца епископа и обратились к Сомерсету с просьбой заключить перемирие, прежде чем все они будут уничтожены. Прошло шесть недель с тех пор, как город в последний раз получал припасы: зерно, дрова, мясо и вино, и жители опасались, что во время длительной осады они будут голодать. Герцог, столкнувшись с возмущенной толпой в тысячу человек и имея под рукой всего шестьдесят английских солдат, "обратился к людям с большим смирением", заявив, что "готов сделать все, что пожелают жители города". Надеясь успокоить горожан, Сомерсет разрешил архиепископу Руана и некоторым горожанам вступить с французским королем в переговоры, чтобы обеспечить безопасный проход для тех, кто находился в городе, но когда они вернулись с условиями капитуляции, английское командование предпочло запереться в замке.
Встревоженные руанцы взялись за оружие и после напряженного противостояния в ночь на 18 октября, на следующее утро выступили против английских оккупантов, убив нескольких солдат, а затем открыли городские ворота для Дюнуа и Невера. Французские войска ворвались на узкие улочки Руана и быстро приготовились к штурму замка. Численность французской армии была такова, что Монстреле считал, что "никогда, на памяти человеческой, король не собирал столь великого и столь многочисленного собрания сеньоров, баронов, рыцарей и оруженосцев с простыми людьми, как сейчас под своим командованием". Неудивительно, что наблюдая за событиями со стен замка вместе со своей женой и детьми, Сомерсет "страдал сердцем, видя, какое огромное войско собрал против него король". Единственным выходом для него было вступить с королем Карлом в переговоры о капитуляции.
Герцога сопроводили из замка в аббатство Святой Екатерины, где он наконец встретился с французским королем лицом к лицу, что, несомненно, было для него неловким моментом, учитывая предыдущую дерзость Сомерсета в переписке между ними. Тем не менее Эдмунд держался почтительно, а затем с оптимизмом попросил
будет ли угодно Его величеству позволить ему и лорду Толботу с людьми под их командованием свободно уйти со своим имуществом, согласно условиям всеобщей амнистии, о которой договорились лорды его Совета.