Дом Бофортов: Семья бастардов, захватившая корону

Амин Натен

Устранив двух из трех человек, ответственных за резню при Сент-Олбанс, Сомерсет и его ободренная армия двинулись на север к городу Йорк, где их встретила королева Маргарита, перебравшаяся на юг из Шотландии после известия о гибели герцога Йорка. Собравшись вместе ланкастерские лорды подтвердили свое желание восстановить принца Эдуарда в качестве наследника Генриха VI, что побудило папского легата Франческо Коппини, епископа Терни, тесно связанного с Уориком, написать королеве письмо, в котором он умоляла ее остановиться, пока она не навлекла "опустошение на все королевство". Коппини также вскользь упомянул Сомерсета, которым он восхищался "за его характер", что говорит о том, что Генри Бофорт пользовался заслуженным уважением даже среди тех, против кого он яростно выступал [623] . Однако усилия епископа оказались безрезультатными. 21 января 1461

г., после того как надетые на колья головы Йорка, Солсбери и Ратленда были выставлены на сторожевой башне Миклгейт-Бар, несколько пэров официально поклялись в своей верности "самой превосходной принцессе Маргарите королеве Английской" и "Его величеству милому государю Генриху VI". Помимо Сомерсета, под письменной клятвой поставили свои подписи Эксетер, Нортумберленд, Уэстморленд, Девон, лорды Невилл, Фицхью, Роос и Дакр, а также епископы Карлайла и Ковентри [624] .

623

'Milan: 1461' in CSP Milan pp 37–106.

624

Hicks, M.A., 'A Minute of the Lancastrian Council at York, 20 January 1461' in Northern History, Vol XXXV (1999) p. 221

Это был грозный отряд знатных дворян, готовых умереть за Ланкастеров, и в Йорке их взаимные клятвы верности закрепили узы, которые в последующие месяцы превратились в братство. Однако события в Уэйкфилде лишь разожгли гнев Уорика и Марча, которые, как и ланкастерцы после Сент-Олбанс, теперь жаждали отомстить за своих отцов. 11 января 1461 года Уорик написал Папе, вызывающе заявив: "Все закончится хорошо" [625] . Это было зловещее предупреждение для Сомерсета и его соратников. Больше нельзя было игнорировать тот факт, что Англия находилась в состоянии гражданской войны, из которой победителем мог выйти только один. Вопрос был в том, кто именно?

625

'Milan: 1461' in CSP Milan pp 37–106.

* * *

Гибель Йорка и Солсбери оказалась для дома Ланкастеров и подарком, и проклятием. Хотя оба они, несомненно, посеяли семена раздора своим поведением в течение предыдущего десятилетия, их исчезновение с политической сцены лишь ускорило возвышение старшего сына Йорка, Эдуарда. Восемнадцатилетний граф Марч и герцог Йорк после смерти отца, имел впечатляющую внешность; он был высок ростом, около шести футов четырех дюймов, обладал обаятельными манерами, которые скрывали его суровый характер воина. В лице своего кузена Уорика Эдуард получил верного компаньона, готового на все ради удовлетворения своих безграничных амбиций. Примирения между враждующими партиями быть не могло.

В то время как Ричард Йорк отправился на север, Эдуард собирал сторонников в Уэльских марках, чтобы помешать единоутробному брату Генриха VI, Джасперу Тюдору, графу Пембруку объединить свои валлийские войска с войсками Сомерсета в Йоркшире. Несмотря на свои юные годы, Эдуард оказался более чем способным полководцем и 2 февраля 1461 года нанес Пембруку решительное поражение при Мортимер-Кросс. Если бы войскам Джаспера Тюдора удалось добраться до лагеря Сомерсета, то ланкастерская армия могла бы стать непобедимой.

Маргарита и Сомерсет узнали о поражении при Мортимер-Кросс во время похода на юг к Лондону, во время которого владения йоркистов в Ноттингемшире и Линкольншире подверглись грабежу и разорению. Армия королевы, состоявшее преимущественно из северян, пополнилась шотландскими добровольцами, и новости об их "подвигах" вселили страх в лондонцев, опасавшихся, что их "ограбят и разорят", как только северяне войдут в столицу [626] . В ответ Уорик собрал свои войска и при поддержке Норфолка, Саффолка и Арундела ожидал подхода противника под Сент-Олбанс, где в 1455 году ланкастерцы потерпели сокрушительное поражение. Для Сомерсета, Нортумберленда и Клиффорда, сыновей тех, кто погиб в той первой битве, не могло быть более подходящего места, чтобы свести счеты с Уориком, главным автором той победы.

626

Brut p. 531

17 февраля 1461 года ланкастерцы тактически переиграли Уорика, и после нескольких часов напряженной рубки на узких улочках города граф "решил уйти с поля боя", избежав плена и верной смерти

от рук своих мстительных противников. Разочарование Сомерсета от того, что ему не удалось захватить своего заклятого врага, должно быть, было очень сильным, хотя его несколько смягчило то, что Уорик, поспешив бежать, не прихватил с собой короля Генриха VI. Согласно донесению миланского посла, написанному несколько недель спустя, король был обнаружен Сомерсетом смеющимся и поющим под деревом, примерно в миле от поля битвы, хотя ни один современный английский источник не упоминает о том, что их государь вел себя подобным образом. Посол также отметил, что королева и Сомерсет убедили обезумевшего короля отказаться от трона в пользу принца Эдуарда, и это был не первый случай, когда Бофорта обвинили в том, что он уговаривал короля Англии отказаться от короны в пользу наследника. Это утверждение было повторено 15 марта, хотя посол добавил, что "это слухи, в которых я не слишком уверен" [627] . Вряд ли Сомерсет выступал за то, чтобы, в столь критический момент, посадить на трон ребенка, даже если учесть неустойчивое психическое состояние короля.

627

'Milan: 1461' in CSP Milan pp 37–106.

После битвы ланкастерцы захватили и младшего брата Уорика Джона Невилла, лорда Монтегю, который был бы предан смерти, если бы у йоркистов не было в плену младшего брата самого Сомерсета, Эдмунда Бофорта. Младший Бофорт попал в плен на острове Уайт 16 декабря 1460 года, когда его свита из 61 человека была перебита отрядом под командованием сторонника Уорика по имени Джеффри Гейт. Эдмунд был ненадолго заключен в замок Кэрисбрук, который формально все еще принадлежал Бофортам, а затем переведен в более надежный лондонский Тауэр. Понятно, что Сомерсет пришел к выводу, что казнить Монтегю означало бы приговорить к смерти собственного брата [628] .

628

Hicks, Warwick p. 213, 216

Вторая битва при Сент-Олбанс, несомненно, стала праздничным днем для герцога, который, возможно, впервые посетил город после того, как стал свидетелем гибели своего отца. Учитывая религиозность людей того времени, можно предположить, что перед отъездом из города Генри посетил близлежащее аббатство, возможно, даже помолился в часовне, под которой было погребено тело старшего Эдмунда Бофорта.

После победы при Сент-Олбанс путь на Лондон был открыт и ланкастерцы продолжили свой прерванный поход, но вскоре им пришлось пожалеть о совершенных грабежах последних недель. Въезд в столицу был заблокирован, и никакие уговоры не смогли убедить перепуганных лондонцев отступить. Когда запасы провизии подошли к концу, а разочарованные солдаты начали дезертировать из армии, королева Маргарита отдала приказ возвращаться на север.

Зато Эдуарду Йорку не составило труда убедить лондонцев разрешить его армии войти в город. Соединившись с Уориком в Оксфордшире, кузены вошли в город 27 февраля и действовали с характерной для них решительностью; Генрих VI, вернувшись в ряды ланкастерцев, был объявлен виновным в нарушении Act of Accord, а противники йоркистов были обвинены в измене за убийство Ричарда Йорка, законного наследника трона по условиям акта. Отправляясь на север, лидеры йоркистов утверждали, что Генрих "лишен короны и должен быть свергнут с трона" [629] .

629

Brut p. 532

Таким образом, 4 марта у собора Святого Павла Эдуард был провозглашен королем Англии на глазах у лондонцев, потрясенных величественной фигурой, которая была противоположностью человека, бездумно правившего в течение тридцати девяти лет. Хотя Эдуард получил все королевские регалии, сидя на троне в Вестминстер-холле, он не стал короноваться, предпочтя сначала подавить сопротивление ланкастерцев [630] . С похвальной уверенностью и решимостью Эдуард отправился на север, собирая по пути войска для решающего сражения. Это была очень смелая стратегия, поскольку север был для него враждебным регионом, как это выяснил собственный отец Эдуарда несколькими месяцами ранее.

630

Chron. Lon. pp. 173–175