Дом Бофортов: Семья бастардов, захватившая корону

Амин Натен

Однако Маргарита, пока был жив ее сын, не собиралась сдаваться. Через несколько месяцев сторонник Ланкастеров сэр Уильяма Тэлбойс, выживший при Таутоне, отвоевал замок Алнвик, а в начале 1462 года по Англии поползли слухи о крупномасштабном вторжении с юга, пока король Эдуард находился на севере. В "великом заговоре", предположительно, участвовали Пембрук и Эксетер, которые якобы намеревались высадиться в Уэльсе в то время как Сомерсет, Хангерфорд и брат королевы Маргариты герцог Иоанн Калабрийский, должны были с французскими войсками вторгнуться в Восточную Англию и захватить Кент. За этим комбинированным вторжением должно было последовать второе, возглавляемое королями Арагона, Португалии, Франции и Дании, некоторые из которых имели династические связи с домом Ланкастеров. Связным заговорщиков в Англии был Джон де Вер, 12-й граф Оксфорд, который с 1417 по 1426 год, будучи несовершеннолетним, находился под опекой Томаса Бофорта, герцога Эксетера. Заговор, который вряд ли был настолько масштабным и организованным, как предполагалось, провалился, когда один из посланников Оксфорда сообщил о нем Эдуарду, что привело к аресту графа (12 февраля) и его

казни две недели спустя [645] .

645

'Milan: 1462' in CSP Milan pp. 106–108

Будучи явно не в состоянии противостоять Йоркам, с их ресурсами, Маргарита в апреле отправилась во Францию, чтобы лично встретиться с Людовиком, который, несмотря на то, что предпочитал йоркистов, все же был ее двоюродным братом. Переговоры оказались успешными и 23 июня 1462 года, в Шиноне, Маргарита заключила договор, который не только обеспечил перемирие с Людовиком, но и предоставил ей заем в 20.000 турских ливров и небольшой отряд солдат. Однако окончательная цена этого договора для ее мужа была высока: если ланкастерцы вернут себе трон, они передадут французам Кале [646] . Но у Маргариты не было выбора, если дело ланкастерцев должно было иметь хоть какое-то будущее, поскольку в ее отсутствие Уорик вел переговоры шотландцами, и в конце июня с ними было заключено перемирие, лишившее ланкастерцев их убежища к северу от границы. Впоследствии Монтегю вновь осадил Алнвик, и в конце июля крепость во второй раз сдалась йоркистам.

646

Griffiths, R.A., The Reign of King Henry VI; The Exercise of Royal Authority 1422–1461 p. 887

Тем временем Генри Бофорт, после освобождения из Арка, вернулся во Фландрию вместе с Карлом Шароле и провел в Брюгге большую часть зимы и следующую весну. Хотя герцог Сомерсет уже не был пленником, он несколько месяцев не контактировал с ланкастерцами и, возможно, начал сомневаться в вероятности победы своей партии, особенно по мере того, как привыкал к жизни при экстравагантном бургундском дворе. Прошло уже больше года с тех пор, как Эдуард Йорк вырвал корону у Генриха Ланкастера, и ничто не предвещало, что в ближайшем будущем произойдет обратное. Сомерсет был не женат, ему было всего тридцать пять лет, и не удивительно, что он был удручен тем, что ему предстоят десятилетия изгнания и скитаний вдали от Англии, не имея ни людей, ни денег, ни мотивации, чтобы по-настоящему угрожать все более укрепляющимся на троне Йоркам. Разочарование было вполне объяснимо, даже для такого бесстрастного солдата, как Сомерсет.

К марту 1462 года герцог вернулся в Шотландию [647] , поскольку заговор графа Оксфорда, какова бы ни была его роль, бесславно провалился. Вероятно, Сомерсет снова покинул Шотландию летом после заключения перемирия, а в сентябре, если информация слуги Пастона Джона Русса достоверна, он впервые вступил в переговоры со своим давним противником, Уориком, о возможности примирения [648] . Если это правда, то Бофорт должен был находиться в совершенно отчаянном положении, чтобы решиться на такой шаг, поскольку до сих пор был горячо предан своему королю и королеве. Что касается Уорика, то, что бы он ни думал о своем младшем родственнике, между двумя правнуками Джона Гонта, скорее всего, существовало уважение.

647

LAP Vol 2 Part II p. 779

648

PL Vol 2 pp. 112–113

Какие бы сомнения ни терзали Сомерсета, осенью он снова решился на вторжение в Нортумберленд, объединившись с Маргаритой и ее скромными силами из 800 французских солдат и сорока кораблей, оплаченных королем Людовиком. 25 октября 1462 года, флот высадил на северо-востоке десант который быстро захватил замки Алнвик и Бамборо (Бамбург). Однако это вторжение не вызвало значительной поддержки в регионе, и, узнав, что Эдуард и Уорик готовятся вернуться на север с огромными силами, Маргарита поставила Сомерсета во главе Бамборо и попыталась, вместе с мужем, бежать во Францию. Однако корабль на котором они находились, едва успев покинуть гавань, попал в шторм и потерпел крушение у острове Холи, хотя свергнутая королевская чета смогла найти рыбацкое судно и скрыться в шотландских водах [649] .

649

Gregory p. 218

Возможно, именно эта очередная неудача заставила Сомерсета, столь долгое время бывшего непримиримым врагом дома Йорков, искать примирения. Прибытие Уорика в Нортумберленд положило начало тщательно организованной и хорошо обеспеченной осаде трех замков, находившихся во владении Ланкастеров, причем граф ежедневно объезжал осадные лагеря, чтобы убедиться, что его приказы точно выполняются. Сомерсет понял, что в ближайшее время помощь вряд ли придет, и поскольку припасы были на исходе, 24 декабря 1462 года сдал Бамборо Уорику, а вскоре за ним последовал и Данстанборо.

Это был судьбоносный момент для йоркистского режима. Сомерсет был не только олицетворением сопротивления ланкастерцев правлению Эдуарда, но и весьма способным полководцем. Для ланкастерцев его отступничество стало катастрофой.

Неудивительно, что замок Алнвик сдался в первую неделю января 1463 года, когда измученный гарнизон увидел Уорика и Сомерсета, злейших врагов, стоящих рядом под крепостными стенами, после восьми лет неустанной смертельной вражды. Генри Бофорт обещал быть "миролюбивым и справедливым" по отношению к тем, кто виновен в смерти его отца [650] . Невероятно, но он даже присутствовал в Фотерингее, 30 января 1463 года, когда Эдуард слушал панихиду по своим отцу и брату, убитых при Уэйкфилде в декабре 1460 года людьми самого Сомерсета [651] . Потребовалась бы похвальная добрая воля с обеих сторон, чтобы зарождающийся союз смог выстоять под грузом столь трагичной истории.

650

ibid p. 219

651

Ross, C., Edward IV (1974) p. 53

* * *

Решение Сомерсета о дезертирстве было вознаграждено. Присягнув на верность Эдуарду в Дареме, герцог получил взамен от короля "ценные награды" [652] , в которые могла входить золотая шейная цепь Йорков, похожая по форме на ланкастерскую цепь с SS-звеньями, которую когда-то носили предки Сомерсета. Драгоценные шейные цепи при Эдуарде IV с гордостью демонстрировали происхождение короля от Йорков и Мортимеров, на них красовались знаки отличия Солнце в великолепии и Белая роза, а также подвеска в виде льва. Позже король укажет, чтобы "каждый лорд и рыцарь в доме ежедневно носил королевскую шейную цепь" [653] , что свидетельствовало о том, что ее владелец считался человеком короля. Вероятно, Генри получил такую цепь вскоре после своего дезертирства, и его новая приверженность выставлялась на всеобщее обозрение при каждом его появлении на публике.

652

Gregory p. 219

653

Myers, A.R., The Household of Edward IV; The Black Book and the Ordinance of 1478 (1959) p. 205

Герцог также, 10 марта 1463 года, получил полное помилование, [654] а в апреле Парламент отменил вынесенный ему приговор, несмотря на "весь ужас и жестокость его преступлений" [655] . По возможности Сомерсету было возвращено и наследство Бофортов, а 30 марта, несомненно, благодаря вновь обретенному влиянию герцога, его матери Элеоноре даже была пожалована рента в размере 222 фунтов стерлингов 4 шиллингов 6 пенсов, которая должна была поступать из мелких пошлин Лондонского порта и королевского казначейства [656] . Тем временем 18 мая вдовствующая герцогиня получила королевское помилование за все, к чему она могла быть причастна во время войны с ее отпрысками Бофортами и Росами, [657] а в июле брат герцога, Эдмунд, после двух лет заключения, был наконец освобожден из Тауэра [658] . Возможно, самым многообещающим из всего этого было то, что Сомерсет вошел в ближайшее окружение Эдуарда IV, человека, которого он два года пытался свергнуть.

654

CPR 1461–1467 p. 261

655

RotParl Vol 5 p. 511

656

CPR 1461–1467 p. 263

657

Jones, M.K. & Underwood, M.G., The King's Mother; Lady Margaret Beaufort, Countess of Richmond and Derby (1993) p. 45

658

Hicks, M.A., 'Edward IV, The Duke of Somerset and Lancastrian Loyalism in the North' in Northern History Vol XX (1984) p. 32

Король и герцог вместе поехала на юг, в Лондон, где вскоре стало очевидно, что бывшие враги стали добрыми друзьями. Было замечено, что Сомерсет "много дней подряд ехал и ночевал рядом с королем", а Эдуард отметил переход герцога на его сторону большим рыцарским турниром в Вестминстере, на котором Сомерсет "неоднократно выходил победителем". Пригласить герцога разделить с ним королевскую опочивальню, причем не в сексуальном плане, было важным политическим заявлением Эдуарда и подчеркивало его искреннее желание примирения. Невозможно придумать более яркую демонстрацию близости между этими людьми. Воистину, король "любил его очень сильно", хотя Gregory’s Chronicle предполагает, что Сомерсет замышлял "измену на словах и на деле" [659] . Это была удивительная смена политической ориентации, которая привела в недоумение современников, и не в последнюю очередь Маргариту Анжуйскую, потерявшую своего самого верного сторонника.

659

Gregory p. 219