Дом Цепей
Шрифт:
Но теперь я знаю, что сделал Фебрил. Знаю, что планируют на завтрашнее утро Корболо Дом и Камист Рело.
Их нужно остановить. Повернуть ножи».
Он со всей доступной скоростью хромал в сторону дворца Ша'ик. Духи мелькали по сторонам, но его оберегали тени. Издалека доносились крики, взрывы, ощущалась магия — это идет из лагеря Собакодавов. «Ага, значит, Коготь сделал что хотел? И хорошо, и… тревожно. Что ж, по крайней мере, он отвлечет Камиста».
Разумеется, еще существует угроза нападения безжалостных ассасинов, но чем ближе обиталище Ша'ик, тем
Хотя улицы и площади опасно пусты.
Он дошагал до приземистого дворца и с облегчением увидел факелы на шестах.
Смешать игру напана — явить богине нависшую угрозу. Затем выследить Фебрила, этого корявого бхок'арала, и содрать кожу с корчащейся плоти. «Даже богиня… да, даже богиня меня еще не знает. Мою мощь. В окружении новых питомцев…»
Рука устремилась из темноты и сжала шею Бидитала. Он взлетел в воздух, замолотив ногами — и тяжко ударился о землю. Ослепший. Задыхающийся.
Тени-слуги скучились, защищая его.
Рычание, свистящий полет чего-то тяжелого, прорубающего размашистую тропу — и внезапно призраки пропали.
Не сразу выпученные глаза Бидитала различили склонившуюся над ним фигуру.
— Тоблакай…
— Нужно было оставить ее в покое, — спокойно, без всякой интонации сказал Карса Орлонг. Позади и вокруг гиганта собирались духи, скованные души.
— Мы оба слуги одного бога! Ты дурак! Дай сказать! Я готов спасти Ша'ик!
— Но не спасаешь. Знаю, Бидитал, откуда исходят твои больные желания. Знаю, где прячется удовольствие — удовольствие, что ты крал у других. Узри же.
Карса положил каменный меч и потянулся к промежности Бидитала.
Рука ухватила все, что там было.
И рванула.
Когда порвались мышцы и сухожилия, хлынул поток крови и других жидкостей — лишь тогда рука отдернулась, сжимая изувеченную добычу.
Боль была непереносимой. Боль разрывала душу. Пожирала его.
А кровь текла, горячая словно пламя и столь же губительная — холод крался по коже, сочился в члены.
Все почернело, осталось лишь равнодушное помятое лицо Тоблакая, холодно созерцавшего смерть Бидитала.
«Смерть? Да. Ты дурак, Тоблакай…»
Рука, сжимавшая горло, расслабилась.
Бидитал непроизвольно, мучительно вдохнул и попытался закричать…
Что-то мягкое и кровавое влезло в рот.
— Для тебя, Бидитал. За каждую безымянную девочку, что ты уничтожил. Вот. Подавись своим удовольствием.
И он давился. Пока не распахнулись широкие врата Худа…
И там, собранные Владыкой Смерти, ожидали демоны. По природе сходные с самим Бидиталом, они радостно сомкнулись над новой жертвой.
Жизнь в порочных наслаждениях. И вечность боли как ответ.
Ибо даже Худ понимает необходимость равновесия.
Лостара Ииль вылезла из земляного колодца и прищурилась, пытаясь пробить взглядом полумрак. Позади в скудном свете звезд виднелась пустыня, блеклый, чуть мерцающий песок. Но впереди… темнота проглотила оазис и развалины города в нем. Недавно она слышала далекий грохот, едва различимые крики, но сейчас вернулась
А воздух стал очень холодным. Поморщившись, Лостара проверила оружие и встала.
— Не шевелись, — промурлыкал голос справа, с двух шагов.
Она дернула головой и скривилась еще сильнее. — Если ты прибыл наблюдать, Котиллион, то здесь мало что увидишь. Я разбудила Жемчуга, но он почти не ругался, хотя голова болела. Он где-то там…
— Да, там, подруга. Но уже возвращается… потому что может ощутить, что будет.
— Что будет. Такое страшное, что ты прячешься за моей спиной?
Окутанный тенью бог пожал плечами. — Бывают времена, когда разумно посоветовать сделать шаг назад… и обождать. Сама Святая Пустыня ощутила близость древнего врага и встанет навстречу, если нужно будет. Еще опаснее, что проявляется присвоенный богиней фрагмент Куральд Эмурланна. Богиня создает портал, врата — такие мощные, чтобы поглотить оазис целиком. Значит, она тоже вступила игру ради бессмертного сердца Рараку. Ирония в том, что ей манипулирует бог гораздо умнее, и он заберет фрагмент себе, назовет своим Домом Цепей. Так что видишь, Лостара Танцовщица Теней, мудрее нам будет остаться именно здесь. Ночью в этом месте воюют миры.
— Какое дело нам с Жемчугом, — возразила она, щурясь во тьму. — Мы пришли ради Фелисин…
— И вы ее нашли, но она тебе не доступна. И Жемчугу. Пока что…
— Тогда нужно ждать, когда освободится путь.
— Да. Я и советовал терпение.
Тени взвились, шипя над песком, и бог пропал.
Лостара хмыкнула, буркнув: — И тебе доброй ночи. — Натянула поплотнее плащ и приготовилась ждать.
К нему крались ассасины с арбалетами. Фебрил убивал одного за другим по мере приближения — сонмом наиболее мучительных заклинаний. Теперь колдовская сеть говорила, что больше никого нет. Да, Корболо Дом и Камист Рело заняты другим — их осадили призраки и того хуже, агенты Малазанской Империи.
Кровавые тропы пересекали паутину тут и там, оставляя его слепым и глухим, но пока что… поблизости ничего опасного. Вскоре оазис за его спиной станет кошмаром, вырвавшимся в суровую реальность; противники, занятые угрозами более насущными, забудут про Фебрила.
До зари всего два звона, но позади тьма окутала оазис, в восточном небе блестят одинокие звезды. Поистине все идет идеально.
Света звезд оказалось достаточно, чтобы Фебрил ощутил падающую тень.
— Тебя я всегда недолюбливал, — пророкотал голос сверху.
Фебрил с визгом попытался поднырнуть.
Но был без усилий оторван от земли.
Согнут.
Перелом позвоночника прозвучал в морозном воздухе ночи как звонкий щелчок.
Карса Орлонг отбросил труп Фебрила. Мгновение глядел на звезды, потом глубоко вдохнул, стараясь очистить разум.
Сухой голос Уругала скрипел в черепе. Голос и воля шаг за шагом отгоняли его от оазиса.
Ложный бог племени Урид желает, чтобы Карса Орлонг… исчез.
Его настойчиво отталкивают… от того, что грядет, что должно случиться в оазисе.