Дом для демиурга Том 2: Реальность сердца
Шрифт:
В ночной суматохе, в которой принял участие и брат-расследователь, и моряки из Лиги, и гвардейцы господина барона, и пришлые солдаты из Скоры, и отряд городской стражи, Элибо Брулен был ранен; говорили, что ранен тяжело. Брат Жан подозревал, что барон попросту убит, а все истории о ранении лишь служат оправданием для скорийских захватчиков. Разумеется, в покушении обвинили господина Далорна, а девицу Къела назвали соучастницей.
За одни-единственные сутки люди, сидевшие сейчас на дощатом настиле, под которым стоял брат Жан, превратились едва ли не в самых страшных преступников
– Бред...
– вздохнул самый дерзкий разбойник всей Собраны.
Брат-расследователь присмотрелся к нему. На первый взгляд он дал бы алларцу лет девятнадцать, на второй - десятком больше. Молодой крепкий мужчина, не слишком высокий и плечистый, но явно сильный и опасный в сражении. Приятное округлое лицо со слегка вздернутым носом, длинные светлые волосы, чуть темнее, чем у самого брата Жана. Не слишком красив, не слишком приметен, но ему легко вызвать к себе симпатию. Даже когда "разбойник" сердился, как сейчас, он все равно излучал теплое, яркое обаяние. Таким людям брат Жан доверял с первого взгляда и никогда не обманывался. Они могли быть не в меру скрытными, участвовать в путаных делах, врать с самым невинным видом, драться до последней капли крови; не умели они лишь одного - предавать.
– Да, все это звучит удивительно глупым образом, но такова правда, господин Далорн. Вас обоих обвинили в исключительно тяжких преступлениях. Не знаю, разумной ли будет в данном случае явка с повинной...
– Для меня - не будет. На меня еще раньше прогневался его величество, - покачал головой алларец.
– Для Керо... может быть.
– Нет. Вы же знаете, кто я. Король будет рад избавиться от меня. Я никогда ничего не докажу без герцога Гоэллона...
– Не исключено, что и с его помощью не докажешь.
– Почему, Эмиль?!
– Я не успел тебе рассказать. Герцог Алларэ был арестован. Его обвинили в покушении на короля, в убийстве дочери министра, в подготовке "хлебного бунта" в Собре. Все это - полная ахинея, но его арестовали, а вместе с ним - и герцогиню Алларэ. Назначение герцога Гоэллона командовать армией - тоже... как бы ахинея. Злой умысел. Кажется, все мы попали в немилость к королю. Конечно, кроме вас, брат Жан.
– Монастырь святого Иллариона предоставит вам убежище. Но я не все сообщил, - брат Жан вздохнул.
– Завтра утром в замок Бру должен приехать его высочество принц Элграс. Король назначил его...
– Воин и Мать!
– Алларец подскочил, едва не стукнувшись головой о стреху.
– Как я мог забыть! Я же знал...
– Так вот, - продолжил брат Жан.
– Мне кажется, что ныне замок Бру - весьма неподходящее место для пребывания особы королевской крови.
– Брат Жан, - голос у северянки вконец осип.
– Вы сказали, что в замке Бру орудуют какие-то скорийцы? Или мне померещилось?
– Нет, госпожа Къела, все верно.
– Тогда я должна вам кое-что рассказать... или... Брат Жан, а человек обязан соблюдать клятву, которую дал покойному?
– Зависит от того, какова суть этой клятвы, - брат-расследователь удивился.
Какие у милой наивной
– Я освобождаю вас от клятвы и беру грех ее нарушения на себя. Говорите.
– Ох, простите, я такая глупая... я уже выдала этот секрет. Герцогу Гоэллону.
Девушка дважды опустила "господин" перед именем своего наставника и бывшего опекуна; когда она упоминала его, в голосе звучала наивная детская надежда. Брат Жан с трудом подавил улыбку. Она так старалась выглядеть взрослой дамой, эта тонкая высокая северянка, но стоило ей вспомнить старшего, который заботился о ней, - и весь флер самостоятельности опадал, как лепестки вишни под порывом ветра...
– Говорите же, если это важно.
– Это важно...
Выслушав четкий и при этом подробный рассказ, монах убедился, что это действительно важно. Жаль, что девушка написала обо всем своему наставнику, но не догадалась еще раз нарушить волю покойной баронессы, придя к Блюдущим Чистоту. Ах, скольких же неприятных сюрпризов и горестных событий можно было тогда избежать!..
А если бы сам брат-расследователь был внимательнее? Если бы он не позволил себе грех пренебрежения, с первого взгляда посчитав барона Брулена существом недалеким, недобрым, но не особенно опасным? Ведь все признаки, которые с первого взгляда подметила девица Къела, были налицо. Брат Жан даже не прислушался к нему ни разу, а ведь стоило, стоило... Ему очень не нравилась пара молодых господ, которых барон привез из Скоры в последний раз. Его тревожило то, с каким неумным рвением барон вникает во все торговые дела. Но монах не считал себя вправе вмешиваться в мирские, а тем более - семейные дела.
Оказывается, дело было не в сложных и не лучшим образом сложившихся отношениях матери со взрослым сыном. Дело было в ереси. Брат Жан мог поклясться, что барон Брулен сам не принадлежит к адептам или даже прозелитам "заветников" и не является мастером в их ритуалах: подобные деяния оставляли в мелодии любого человека слишком явный диссонанс, а его почти десять лет учили слышать признаки подобного. Еще вчера брат-расследователь мог поклясться и в том, что барон не принимал участия ни в одном жертвенном обряде; сейчас слова северянки заставили его задуматься и перебрать в памяти все, что касалось Элибо Брулена.
Сделав это, он вздрогнул. Настоятель предупреждал о подобном, рассказывал, что еретики умеют скрывать следы своих преступлений и от глаз самых опытных дознавателей, так, что лишь в определенные моменты времени можно уличить посвященного в ересь истинного завета. Брат-расследователь мог бы обнаружить это, если бы не пренебрег бароном Бруленом, пытаясь разобраться в путаном и невнятном деле об убийстве и распространении ереси... но кто бы мог подумать, что скорийцы, которые от века считались богобоязненными и законопослушными, вдруг погрязли в ереси?!