Дом для демиурга Том 2: Реальность сердца
Шрифт:
– У вас есть причины сомневаться в этом?
– У меня есть причины заботиться о благополучии этого юноши. А у вас, господин Эйк?
– Я смогу защитить Винсента. Вы пригласили меня для обсуждения его участи?
– Его, как вы выразились, участь тесно переплетена с нашей общей, отчего бы и не обсудить?
Бруленец еще раз слегка склонил голову. Переплетенные пальцы лежали на колене. Окна в парадной гостиной были открыты настежь, а портьеры отдернуты, и теперь в лицо ему бил свет вечерних сумерек, но Эйк не отворачивался
– Смел и умеет держаться..."
– Я привез предложение от господина герцога-регента Скоринга. Он призывает вас положить конец распрям и примкнуть к святому походу против ереси. По завершению его он будет рад предложить герцогам Алларэ и Гоэллону должности первого и второго советников при королевской особе. Также вы сможете ввести в королевский совет пятерых благородных людей по своему выбору. Разумеется, в обмен на признание полномочности притязаний короля Араона на трон, согласия с пребыванием на посту регента герцога Скоринга, одобрения брака короля Араона с девицей Фелидой Скоринг и назначения принца Элграса наместником северных земель.
Саннио держал руки на подлокотниках кресла, и очень об этом жалел. Еще в школе мэтра Тейна его научили отменному способу владеть лицом: тихонько сожми кулаки, и тогда все, что ты хочешь изобразить на физиономии, останется между пальцев. Предложение Скоринга звучало весьма соблазнительно. Никакой междоусобной войны. Мир и благополучие в Собране, владетельные господа, сплотившиеся вокруг трона...
Трона короля-самозванца. Регентом при котором - подлый убийца и палач.
Такая вот цена за мир и спокойствие.
Реми поклялся, что виновный в гибели его сестры умрет. Герцог Скоринг наверняка об этом знал, и вот - на одной ладони клятва и месть; на другой - война в королевстве.
Гоэллон едва заметно повернулся влево; как оказалось, не он один. Шесть взглядов, деланно-равнодушных, были устремлены на герцога Алларэ. Воздух в парадной гостиной вдруг стал напоминать расплавленное стекло, струями стекающее с потолка. Он жег горло, щекотал ноздри. Мучительно хотелось закашляться или чихнуть.
О чем сейчас думает Реми?..
– Что же намерен делать господин регент через пять с небольшим лет?
– спросил герцог Алларэ.
– Что вы имеете в виду?
– приподнял бровь Эйк; впервые в его голосе звучала нотка неуверенности.
– Господин герцог-регент намерен сложить с себя полномочия, когда король достигнет совершеннолетия...
– Когда король умрет в муках, вы хотите сказать?
– Король Араон будет править и здравствовать долгие годы.
– Каким же это образом?
– герцог Алларский, кажется, был искренне заинтересован. Шутовская усмешка исказила лицо.
– Это я обсуждать не уполномочен, - Эйк покачал головой.
– Скажу лишь, что цена этого будет высока.
– Как высоко замахнулся Скоринг...
– Реми побледнел, невидимая рука
Саннио переводил взгляд с него на Эйка и отчаянно пытался понять, что происходит. Не он один; в гостиной воцарились удивление и недоумение, слишком плохо скрытые деланным равнодушием. Гость и хозяин прекрасно понимали друг друга, прочим оставалось только пялиться на обоих.
Нет, не всем. Ларэ чуть подался вперед и сверлил владетеля Эйка взглядом. Ноздри едва заметно трепетали. Королевский бастард напоминал породистую гончую, вставшую на след.
– Кого же вы назначили в жертву?
– спросил он.
– Я не уполномочен это обсуждать, - повторил гость, слегка отпрянув.
– Своевременный вопрос, Фьоре, - Реми удовлетворенно кивнул.
– Господин владетель Эйк, я более не вижу причин вас задерживать. У вас слишком ограниченные полномочия...
– Господин герцог-регент готов обсуждать условия личной встречи.
– Я пошлю за вами, когда увижу в этом надобность, - изящно махнул рукой герцог Алларэ; чуть отставленный указательный палец недвусмысленно указывал в сторону двери.
Ян-Петер Эйк поднялся, откланялся и вышел. На оскорбительный жест он никак не отреагировал, и - что более удивительно, - не упомянул о своем младшем брате. Готов был оставить его в заложниках? Забыл о нем? Об этом Саннио раздумывал лишь несколько мгновений. Как только гвардеец прикрыл за бруленцем дверь, все подскочили с мест и окружили Реми. Тот сидел, опустив голову; губы были сжаты так плотно, что побелели.
– Все вопросы - утром, господа!
– поднялся герцог стремительно и неожиданно.
– До утра я запрещаю вам обсуждать услышанное. Если кто-либо заинтересуется, скажите, что Эйк приезжал обговаривать условия выкупа. Гильом, мальчишку возьмите под стражу, но ему объясните, что он не заложник.
Первым с вопросами успел не кто-то из членов алларской коалиции, а доселе незнакомый Саннио человек. Юноша встретил его, поднимаясь в кабинет Реми. Необычно ранний подъем не огорчил: после вчерашнего и спать-то не хотелось, любопытство кололо почище шерстяного одеяла. Войдя в кабинет, он обнаружил там не герцога, а Фиора и гостя, который сразу уставился на него неприятно пристальным взглядом.
Высокий господин, лет за сорок, моложавый, с почти незаметной в светлых волосах сединой и узким резко очерченным лицом. Охотничий костюм из серого шелка ладно облегал по-юношески стройную фигуру. В руках гость держал хлыст наездника.
– Отпрыск Арно Гоэллона?
– вместо приветствия спросил он.
– Да, ваше высокопреосвященство, - кивнул Ларэ.
Архиепископ Жерар, догадался Саннио, когда гость небрежно протянул для поцелуя правую руку с орденским кольцом. Его не так уж просто было заметить: сапфиров, украшавших другие кольца, было на руке архиепископа куда поболе.