Дом для демиурга Том 2: Реальность сердца
Шрифт:
Похоже, господин герцог-регент живет так, словно Сотворившие уже покинули обитаемый мир.
В прудике надрывалась ополоумевшая лягушка. Несвоевременность этих воплей удивляла: до первых сумерек еще было очень далеко. Впрочем, от жары, стиснувшей клещами палача Сеорию, сходили с ума не только лягушки. Вчера на прогулке Клариссу едва не сбросила любимая отлично выезженная кобыла. Псы во дворе брехали всю ночь, изнывая от духоты и безветрия.
Листья на деревьях высыхали и скукоживались, опадая прежде времени. Уже завязавшиеся на диком абрикосе плоды больше напоминали сушево, пригодное лишь в компот. Одним только одуванчикам, кажется, нравилась погода: они неистово перли из-под земли, распускались желтыми шариками,
Скоринг по-прежнему жмурился, подставив лицо небесному свету. Загар к нему, как и к большинству скорийцев, не приставал, Клариссе же приходилось прятать лицо под вуалью. Она гордилась белизной и чистотой кожи, но жестокая столичная жара пыталась раскрасить нос и щеки веснушками.
За две седмицы госпожа Эйма сумела добиться дружбы герцога-регента. Еще давным-давно ее научили, как это сделать. "Лишь портовая шлюха отдает свое тело, вы же должны уметь большее: очаровывать умом, становиться подругами, слушать, помогать..." - говорили ей в юности. Кларисса все это умела лучше прочих. Едва ли бы кто-то поверил, что единственное, дозволенное Скорингу - поцеловать ее руку. Изменять мужу, даже ради блага государства, Кларисса не собиралась, да и нужды в том не было. Герцог-регент нашел в ней большее: преданную слушательницу, всегда готовую поддержать, утешить и посоветовать. Или просто помолчать, стоя рядом.
– Хорошо ли моя дочь справляется с обязанностями?
– решилась она заговорить.
– Я ей всецело доволен. Фелида говорит, что лучшей старшей фрейлины и быть не может. Зачем только вы велели ей притвориться такой дурой?
– Скоринг открыл один глаз и с насмешкой взглянул на Клариссу.
– Я вроде не давал вам повода думать, что принадлежу к тем, кто боится женского ума...
– Лучше уж притвориться глупой и удивить умом, чем наоборот, - посмеялась Кларисса, но сердце лихорадочно заколотилось. Ханне не удалось его обмануть, а ведь герцог-регент составил свое мнение со слов родственницы - и не ошибся. Что же он думает о самой госпоже Эйма?..
– Ханна в этом преуспела. Я не был уверен, что она сумеет поладить с нашим дорогим Араоном, но вчера он советовался со мной, как ее наградить за выходку с огандским королевским театром. Первый раз я услышал нечто подобное из его уст.
– Представление удалось?
– Более чем. Араону понравилось играть, и у него даже хорошо получилось. Я был удивлен.
– Если он хочет порадовать мою дочь, пусть велит устроить соколиную охоту, - посмеялась Кларисса.
– Старшая фрейлина с ловчим соколом, какое потрясение для столицы!
– Скоринг от души расхохотался.
– Хорошая мысль.
– Вы каждый день потрясаете всю Собрану, друг мой. Чего стоит призыв к святому походу...
На широкое добродушное лицо набежала тень, хотя на небе не было ни облачка. Герцог запустил руки в волосы, окончательно уничтожая аккуратную прическу. Тяжелые светлые пряди, которым позавидовали бы многие женщины, скользнули сквозь пальцы.
– Мои бывшие союзники иного не заслуживают...
– Скоринг осекся, но поздно: слова уже прозвучали.
– Теперь вы велите меня казнить?
– лукаво спросила Кларисса.
– Я бы ввел вас в королевский совет, госпожа моя, - блондин наощупь нашел ее руку и поднес к губам.
– Если король Лаэрт разрешил женщинам служить, отчего же не последовать воле последнего великого короля Собраны?
– Лучше бы король Лаэрт разрешил женщинам распоряжаться своим имуществом. Нелепо - нам позволено получать жалованье, но не разрешено решать, что с ним делать. Это право принадлежит мужьям и отцам.
– Вы этого хотите, госпожа моя?
– Вы и это для меня готовы сделать?
– Не для вас, милая Кларисса. Для всех женщин Собраны, - вполне серьезно ответил регент и поднялся.
–
Мастерство, с каким Скоринг ушел от допущенной им излишней откровенности, впечатляло. То, о чем он говорил, было ничуть не менее интересно. Бедная Собрана, да смилуются над ней Сотворившие! Герцог-регент готов перевернуть ее с ног на уши за считанные дни. Жители столицы уже делают ставки на то, что услышат из уст герольдов, и насколько безумным оно окажется. Спору нет, светловолосый медведь, такой же неуклюжий с виду, а на самом деле - быстрый и опасный, сумел завладеть их вниманием. Если в первые седмицы все только и говорили об Ассамблее и речи герцога Алларэ, то теперь столицу куда больше волновали новые указы.
Да, к Скорингу прочно приклеилось прозвище "Палач", да, многие гадали, что именно с ним сделает Реми и когда именно, но никто не стремился браться за оружие и скидывать с трона короля-самозванца и его регента-палача. А уж после того, как все грехи повесили на "заветников", Араон и его верный сподвижник почти очистились в глазах горожан от былых прегрешений.
"Реми Алларэ хочет усадить на трон своего бастарда. Да, мы все любим зеленоглазого красавца, задиру и весельчака - но это уже слишком. Жаль, что с ним так обошлись, это просто ужасно и гадко, но не ужаснее и не гаже казни - всеми семействами, - северных правителей. Герцог Алларэ спас столицу от хлебного бунта, а покойный король велел его пытать, это мерзко, но герцог-регент ведь только выполнял приказ безумного Ивеллиона, он даже и в этом был верен короне..." - примерно так рассуждало большинство горожан, и Клариссе хотелось блевать, когда она слышала нечто подобное.
Жители Собраны год назад были гордым народом, а покойный король приучил их терпеть любую подлость, кровь и грязь, как должное. За ужасом после казней пришел страх и осознание того, что на виселице или плахе может оказаться любой, на кого укажет королевский перст. Смерть короля Ивеллиона II показалась не святотатством и гнуснейшим из представлений, а благодеянием, так что и слова "отцеубийцы" утратили свой ужасный первоначальный смысл.
А уж когда из дворца, как из сказочного мешка изобилия, посыпались невиданно щедрые благодеяния, репутация герцога Алларэ и его соратников начала стремительно падать. "Они позволили королю-безумцу казнить северных владык, позволили едва не уморить нас голодом, допустили вторжение Тамера - а теперь, получив окорот, хотят вернуться к старым обычаям? Нет уж, у нас есть настоящий заступник и благодетель, король Араон. А если он и впрямь сирота-подкидыш, не к лучшему ли это? Сперва Мышиный Король, позор для державы, потом Ивеллион-Безумец... не довольно ли с нас королей Сеорнов? Они так провинились перед Сотворившими, что даже убийство короля не прогневило богов! Пусть прервется проклятая Матерью и Воином династия!" - услышав такое рассуждение из уст своего домоуправителя, беседовавшего на кухне с поваром, Кларисса едва не села на пол под дверью. Ловко все вывернуто, нечего сказать!..
Хватило на это седмицы времени - и только герцог Скоринг ведает, скольких золотых из казны.
– Мне пора, госпожа моя. Нужно подготовиться к Большому совету, - осторожно коснулся ее плеча герцог-регент.
– Я вас провожу.
– Желаю вам поладить с архиепископами!
– улыбнулась на прощанье Кларисса.
– Говорят, его высокопреосвященство Жерар не в ладах со своей семьей.
– Это не так уж и хорошо, - качнул головой Скоринг.
– Я предпочел бы надежный союз.
Госпожа Эйма искренне порадовалась, что лицо ее прикрыто темной вуалью. То ли герцог-регент был, как о нем поговаривали, сумасшедшим, то ли наивным, как дитя, наглецом. Мечтать о надежном союзе с человеком, сестру которого ты велел отравить, а самого искалечить, и если бы не вмешательство Рене Алларэ - сгноить заживо в Шенноре...