Дом дураков
Шрифт:
Когда Паук, едва продрав со сна глаза, появился на кухне, Успел покладисто домывал посуду.
– Ух ты!
– радушный хозяин открыл первый попавшийся из стоявших на плите горшков, и схватив ложку, начал выуживать из рагу куски мяса.
– Хорошо тебе, Яр. Захотел есть - пошел и приготовил. И еда при любых условиях, и силы бережешь. Знаешь притчу: встречаются как-то шесть богатейших в мире купцов, и начинают хвастать, кто что полезного купил. Ну, все по списку: женщины, книги, земли... а шестой и говорит: "Я купил вот эту трость". Все: "Да что полезного в трости?" А он и говорит: "Она красивая, так что приятно на нее смотреть, дорогая, и потому производит нужное впечатление, тяжелая -
Я кивнул, благосклонно принимая незаслуженный комплимент.
– Вот только медь к магниту не пристает.
– Вот вечно ты придираешься!
– Обиделся некромант.
– А то ты не знаешь, из чего медь чеканят!
– Да уж, - рассмеялся я, - нет более наглого фальшивомонетчика, чем государство! Где можно лошадей раздобыть? Нам с Успелом нужно в форт. Вы с Иреной езжайте напрямик в деревню, там и встретимся.
– Лошади в стойле за домом, уже готовы.
– Паук сдвинул прикрывавшую поднос крышку и невольно облизнулся.
– М-м-м... Скумбрия! Откуда?
– Из твоего погреба, - я махнул рукой Успелу, - как и все остальное.
– У меня в погребе есть скумбрия?!
– адепт пораженно оглядел царящее на столе изобилие.
– У тебя в погребе нет разве что маринованного беся. Хотя мы до конца погреба не добрались, так что кто знает...
– О!
– Паук прислушался.
– У нас гости.
Адепт спешно покинул кухню, прихватив, впрочем, со стола блюдо с колбасками.
– Как он узнал?
– Успел крутил в руках ложку, раздумывая, видимо, стоит ли ее мыть, или хозяин вернется доедать рагу.
– Это его дом, - я пожал плечами.
– Кроме того, вестник по прибытии подает адресату сигнал. Ты разве не знал?
Кемет покачал головой.
– У нас по старинке пользуются воронами, голубями и пчелами. Я впервые увидел вестника только в Столице.
– Он со вздохом сунул ложку в таз с водой.
– Здешние вестники сильно отличаются от столичных...
– намечающуюся лекцию о местной фауне и флоре прервал голос Паука, звавший нас в гостиную.
Мы нашли адепта сидящим в мягком кресле и со свитком в руке. Лицо у Паука было мрачное, и свиток, постоянно норовивший свернуться в трубочку, настроения моего друга совершенно не улучшал. Капсула от свитка лежала тут же, на журнальном столике. Я даже различил следы зубов на пробке. Вестник, похожий на нетопыря, уже расположился на каминной полке, сложил крылышки и начал покрываться корочкой, которая в скором времени должна была превратиться в твердую скорлупу.
– Фаулор, - Паук поднял на меня встревоженный взгляд.
– Боюсь, ваша поездка в форт отменяется. Я получил письмо от коменданта. Его сотня вчера вечером прибыла в ту самую деревушку, где мы должны были встретиться с акши. Местные жаловались, что какая-то нечисть нападает на скот и людей. Комендант, как и я, считал, что там орудует ходячий мертвец или, в худшем случае, зомби, но мы ошибались. Ночью эта тварь нагло явилась в деревню. Что это было, никто понять не успел, но оно убило несколько человек, в том числе одного из некромантов. Там нужна моя помощь. Ты можешь не ехать - я разберусь на месте и пришлю тебе вестника, когда станет безопасно.
Я задумался. Сотня коменданта состояла из новобранцев, так что столь значительные потери ни о чем не говорили, но если напавшее на деревню существо не смогли даже рассмотреть, оно было слишком шустрым для умертвия. Отправлять Паука в деревню одного было опасно: неизвестная тварь могла и не относиться к детям Смерти -
– Мы едем с тобой.
Когда Паук сказал, что лошади уже готовы, я как-то упустил одно из значений этого слова. Они были мертвы. И судя по потертостям на шкуре, довольно давно. Впрочем, чего ожидать от адепта Смерти? Живые лошади не подошли бы к его дому и на бросок копья - оставалось довольствоваться тем, что было.
– А они поедут?
– Горилика с сомнением ткнула пальцем в бок ближайшей неподвижной туши.
– Непременно!
– Паук взлетел в седло, стараясь поразить девушку своей ловкостью.
Горилика фыркнула и через миг оказалась в седле - ей даже не потребовалось стремя. Успел этот круг проиграл. Кеметы не разводили верховых животных, так что он вскарабкался на лошадь с трудом. Пожалуй, ему стоило порадоваться, что перед ним не живое существо - на неподвижное чучело усесться куда как легче. Меня, признаться, эта статичность несколько напрягала, но все же в седле я держался достаточно уверенно. Паук щелкнул пальцами, и лошади вынесли нас из конюшни. Теперь пешеходы шарахались уже от нас.
Дорогу до пункта назначения подробно описывать не стоит. Лошади галопом неслись через фруктовые сады, ветер свистел в ушах. Разговаривать было невозможно, любоваться красотами пейзажа тоже: они слились в единую буро-зеленую с вкраплениями желтого, красного и лилового полосу. Единственное, что меня всерьез занимало, так это состояние Успела. Ему досталось рыцарское седло, подпиравшее спину и закрывавшее живот. С одной стороны, только эти две пластины удерживали парня в седле, но с другой - каким бы здоровяком он ни был, седло предназначалось для рыцаря в полном доспехе, так что кемета болтало между задней и передней пластиной, будто язык в колоколе. Лицо Успела приобрело отчетливый зеленый оттенок с полосами от хлеставших по лицу веток, глаза выпучились и покраснели, но руки вцепились в переднюю пластину мертвой хваткой. Что с ним будет по приезде, страшно было и подумать.
Горилика и Паук, напротив, получали от бешеной скачки удовольствие. Глядя на девушку, снова замотанную в покрывало, я в который раз убеждался в том, что принцессу воспитывали совершенно не по правилам.
Широкие ворота, обитые полосами из святого сплава, появились перед нами совершенно неожиданно. Паук щелкнул пальцами, и Успел в последний раз приложился животом о седло.
– Как она хоть называется?
– спросил я, оглядывая высокую изгородь, утыканную шипами из того же сплава.