Дом интриг
Шрифт:
Мы гуляли, держась за руки, по О'Коннел-стрит. Было уже за полночь, но витрины магазинов заливал яркий свет, а по тротуарам двигались плотные потоки веселых людей. То и дело распахивались двери кофеен, люди, которые сидели там, смеялись, спорили, наслаждались жизнью и прекрасной ночью. Общее настроение передалось и нам, и вскоре мы с Джефом заметили, что не можем удержаться от смеха при виде самых обычных вещей.
Почти в два часа ночи мы вернулись в отель и поднялись на третий этаж.
— Спокойной ночи, загадочная леди.
Я рассмеялась.
— Спасибо за чудесно проведенный
— Тебе спасибо.
Он взял меня за руки и подошел чуть ближе. В его взгляде было полуироничное, полувопросительное выражение.
— Надеюсь, завтра ты не исчезнешь из моей жизни, закутавшись в таинственную вуаль?
Он притянул меня к себе, и волна трепетного возбуждения разлилась по моему телу. Я подняла на него глаза, и в следующую секунду наши губы встретились. В поцелуе этом не было ничего необычного, он казался самым естественным продолжением нашего вечера, так же как нежность и страсть, вложенные в него. В ту минуту я поняла, что заражаюсь сладким ядом любви, и осознание этого наполнило меня волнением.
— Спокойной ночи, Дженни.
Входя в свою спальню, я поняла, что не Сара привела меня в Ирландию, но сама судьба.
На следующее утро сразу после одиннадцати часов мы покинули Дублин. Оставив за спиной запруженные транспортом городские улицы, мы выехали на относительно спокойную дорогу. В Атлоне сделали остановку, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться, а потом направились в сторону Галвея. Дороги пошли узенькие и извилистые, движение машин на них практически отсутствовало. Женщина с целым выводком детей, работавшая в поле, выпрямилась на минуту, посмотрела в нашу сторону и приветственно помахала рукой. Другая, закутанная в черную шаль и согнутая под тяжестью ведер с водой, приветливо улыбнулась нам. А потом мы повстречали целый караван бродячих светловолосых лудильщиков. Их жены тащили на руках малышей, завернутых в клетчатые шали, рядом тянулась череда повозок, в которые были впряжены дряхленькие пони. Весь поезд отозвался на наше появление веселыми криками.
Это была дикая, но удивительно мирная страна. В ней было что-то иллюзорное, волшебное, что-то от сказки. Вокруг виднелись крохотные — размером едва не с носовой платок — квадратики полей и белые одноэтажные коттеджи. То и дело дорогу лениво пересекали одиночные овцы. Джеф каждый раз останавливал машину и терпеливо пережидал их. Краснолицый мужчина лет пятидесяти, чьи штаны были подвязаны бечевкой, а ветхая широкополая шляпа надвинута на самые уши, посмотрел на меня и улыбнулся.
— Для этого времени года отличный денек, мистер Джеф, — проговорил он.
Нам в этот момент пришлось притормозить, чтобы пропустить очередную жиденькую стайку овец.
— Воистину замечательный день, — с улыбкой отозвался Джеф.
Мужчина на прощанье поднял руку, и Джеф тронул машину с места.
— Это фермер Муни.
Я попросила почему-то виноватым тоном:
— Буду тебе очень признательна, Джеф, если ты не станешь распространяться о том, что я приехала повидать Сару О'Мара.
— Хорошо. Если хочешь, чтоб я проглотил свой язык, я его проглочу.
— Просто… просто… — Я запнулась,
«А почему, собственно, я должна скрывать это от него? Я знаю, что он не предаст мое доверие и мои чувства, а будет хранить их, как я храню. Хватит секретничать, это в конце концов может повредить нашей дружбе».
— Джеф… я хочу рассказать тебе, почему я приехала сюда, в Ирландию.
Он мягко улыбнулся.
— Не надо, Дженни. Я чувствую, что у тебя есть серьезные причины держать эту историю в секрете.
— Да, ты прав. Но я знаю, что, если доверюсь тебе, ты не проболтаешься. — Я сделала паузу, а потом быстро, чтобы не передумать, проговорила: — У меня есть основания полагать, что Сара О'Мара является моей матерью. Возможно…
— Ах, вот оно что, — проговорил он, нисколько не удивившись, что мне показалось довольно странным.
Тем не менее я рассказала ему всю предысторию. О том, как думала, что мать погибла во время налета немцев, пока не получила письмо от миссис Оливер, и как начали подтверждаться ее слова, когда я наткнулась на старые письма Лейлы Биллу на фронт.
— После личной встречи с миссис Оливер, — закончила я, — уверенность в том, что Сара О'Мара — моя мать, еще больше окрепла.
Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил, и совершенно иным тоном, чем раньше. В его голосе была строгость.
— Надеюсь, тебе не придется разочаровываться, Дженни. Ведь все это может оказаться простым совпадением.
— Но я чувствую, тут речь идет о чем-то большем!
— Может, стоило сначала написать ей?
— Знаешь, мне это пришло в голову только на корабле. Правда, теперь, когда ее муж давно умер и у нее нет никакой семьи, я уверена, что не причиню ей вреда своим появлением.
Джеф с сомнением покосился на меня.
— Твое появление в любом случае явится для нее большим сюрпризом. И нельзя поручиться за то, что этот сюрприз будет для нее приятным.
— Почему ты так говоришь? — спросила я, чувствуя, что мне становится не по себе.
— Ты не должна забывать о том, что в свое время она тебя бросила. На это у нее, конечно, были свои причины…
— Но ведь она могла пойти на это ради моего же блага…
— Будем надеяться, что все так и было.
— Ты думаешь, она просто хотела переложить ответственность за ребенка на чужие плечи? Ты хочешь сказать, что я была для нее только… обузой?
Джеф промолчал.
— Знаешь, Джеф… Мне почему-то в это не верится. Ведь я отлично помню, как рассказывала о ней Лейла. Она искренне любила мать и всегда говорила, что я была Саре всего дороже.
— Порой мы совсем не способны распознать людей, которые считаются нашими близкими.
— Ты думаешь, что ее любовь ко мне — это только… это только хорошо разыгранный спектакль, на который купилась Лейла?!
— Я знаю одно: тебе следует руководствоваться здравым смыслом, не терять голову и не ждать слишком многого. Не забывай об осторожности, иначе тебя могут подстеречь горькое разочарование и боль. У меня такое чувство, что ты хочешь не столько убедиться в том, что Сара твоя мать, сколько в том, что она способна заменить тебе Лейлу.