Дом Монтеану. Том 2

Мур Лина

Опускаюсь на колени и касаюсь лепестков пальцами. Они такие нежные и пахнут чудесно. На самом деле всё сделано чудесно, выбор мебели, цветов. Да господи, всё вокруг выглядит потрясающе. И мне неприятно признаваться себе в том, что мне нравится. Очень нравится. Это сделал Томас. Я уверена. Но зачем делать подобное для врага, если ты его не любишь? Зачем придумывать нечто романтичное и нежное, если всё фикция? Да-да, я сейчас думаю со своей позиции, как думала раньше. И вывод один — незачем. Человек, которому я безразлична, никогда бы не вложил столько труда в одну комнату, причём

запомнив даже цвет моего дня рождения.

И снова слёзы капают из глаз. Но я хочу себя оправдать, мой друг, я не знала. Я настолько уже перестала всем верить, что просто не могу переступить эту черту. Воспоминания очень свежи. Это я виновата, да? Я, действительно, подставила Томаса? Я разрушила всё? Опять я?

— А что ты здесь делаешь? — доносится до меня голос Жозефины, и я замираю.

— Мне нужно немного отдохнуть и побыть в одиночестве, — вяло отвечает Томас. Я закрываю глаза и нахожу их мысленно. Они в библиотеке, которая расположена не так далеко отсюда. Я всё могу слышать.

— Что случилось? Мы проиграли?

— Нет, Жозефина, твой вклад был самым важным. Уверяю тебя, что мы выигрываем, но предстоит сделать ещё очень много, и поэтому я должен уйти.

Капли дождя ещё сильнее стучат в окно, словно настаивая на задержке Томаса здесь.

— Хм, это глупо уходить в такую погоду. Ну что за вид, Томас? Ты словно не спал пару ночей.

— Я не сплю пару месяцев, — с горечью в голосе хмыкает он. — По двадцать минут в день, максимум час. Я просто устал. Мне нужна передышка.

— Так почему бы тебе не принять ванну вместе с женой? У вас прекрасная комната, ты так всё красиво устроил, Томас. Флорине ведь понравилось, да?

— Она в восторге.

— Не умеешь ты лгать.

— Ну да. На самом деле я самый лучший лжец из всех. Я настолько заврался, что я… теряю себя. Больше не понимаю, кто я такой. Я не чувствую себя.

— Это просто усталость. Вам обоим нужно отдохнуть, а здесь вы сможете наладить отношения. Вы поругались, да?

— Нет, наверное, слишком… разные у нас взгляды на происходящее, но ничего. Не беспокойся, Жозефина, всё в порядке. Я не хочу есть. Я просто подремлю немного, и ты… хм, могла бы ты добавить в еду Флорины снотворное, ладно? Я не готов говорить сейчас, и мне нужно время, чтобы всё завершить.

— Томас…

— Не осуждай. У меня нет выбора. Я просто больше не могу. Правда, я не могу больше. Я выжат, а мне ещё столько всего нужно сделать. И пока она будет здесь, ты присмотри за ней, покажи ей новую систему охраны. Скоро к вам доберётся Стан, и там уже они вместе решат, что делать дальше.

— А ты? Почему Стан приедет сюда, а где будешь ты? Ты её муж, Томас. Ты не можешь бросить свою жену одну.

— Я не бросаю. Просто исполняю свой долг, чтобы… поспать без картинок, видений и страха. Поспать. Стан сможет защитить её. Я отдал ему много своей крови. Ему хватит. А когда я всё завершу, угрозы больше не будет.

— Не нравится мне всё это, Томас. Не нравится. У меня такое ощущение, что ты больше сюда не вернёшься. Ты, вообще, больше не вернёшься. Ты же не собираешься совершить какую-нибудь глупость, да?

— Нет, что ты. Я просто займусь делами. Флорина

будет только мешать мне. Да и мне проще и быстрее управиться со всем, если я не буду отвлекаться.

— И всё равно, не нравится мне это. Вы должны быть вместе. Вместе ваша сила. В браке равноправны оба партнёра, Томас, а вы выглядите так, словно с похорон вернулись.

Томас не отвечает. Моё сердце сжимается от боли из-за его подавленного и пустого и даже болезненного голоса. Хотя я слышала улыбку в его ответах, но она была наигранной. Я сломала его, да? Это сделала я?

— Когда я уеду, покажи ей то место, хорошо? Просто отведи её туда и объясни ей всё.

— Ты сам должен это сделать.

— Жозефина, прошу.

— Ладно. Но ты поступаешь неправильно, и ничто не изменит моего мнения.

— Хорошо. Пусть так и будет.

— И ты не передумаешь?

— Нет.

— Глупый мальчишка.

— Я старше тебя.

— Глупый и наглый мальчишка.

Я улыбаюсь, слыша приглушённый смех Томаса.

— Хочешь, я обниму тебя?

— Да. Мне это очень нужно.

Ещё одна слеза скатывается по моей щеке. Незаметно для себя я стою на коленях у двери и прижимаюсь к ней щекой, чтобы слышать абсолютно ясно.

— Ох, Томас, ты такой хороший мальчик, но такой разбитый. Вы просто два сапога пара.

— Умеешь ты поддержать, да?

— За эти месяцы я достаточно узнала тебя и скажу, что вы оба поступаете неправильно. Вы зациклились на прошлом, живёте им, обижаетесь на него, но не видите никакого будущего. Вы оба смотрите не туда. А хотя бы раз посмотрите глаза в глаза. Хотя бы раз, Томас. Глаза о многом могут рассказать, когда никто не видит. Здесь вас никто не видит. Это пока ваше убежище. Я бы воспользовалась этой возможностью.

— Я подумаю.

— Ты ещё и очень вредный мальчишка.

— Какой есть. Принеси ей поесть. Она не ела уже двое суток. Обычную еду и кровь, которую я приготовил для неё. Её же хватит?

— Ты привёз много своей крови. Её хватит года на два, если учесть аппетит Флорины.

— Хорошо. Потом ей уже будет не нужна моя подпитка. А теперь оставь меня. Я хочу отдохнуть.

— Но ваша спальня? Ты же так старался, Томас.

— Жозефина, прошу, не начинай. Оставь меня, это уже приказ.

— Высокомерный мальчишка.

До меня доносятся тяжёлые шаги Жозефины, и я подскакиваю на ноги. Быстро залетаю в ванную, которую он тоже переделал. Теперь здесь стены отделаны белым и золотым кафелем, в самом центре установлена шикарная и широкая ванна на золотых ножках. Она настолько большая, что там легко поместятся двое. Есть и душевая, но шире и новее, чем была до этого. Шкафчики, принадлежности и две раковины. Всё для двоих. Даже зубные щётки. Он подумал обо всём. Буквально обо всём. Когда он всё успел? Как он всё успел? Томас постоянно общался с Жозефиной, и очевидно, что она в нём души не чает. А я злодей. Боже, почему теперь при свете в сочетании с белым цветом я вижу кровь вокруг себя. Словно это протоптанная мной тропа. И такой контраст. В том замке воняет злостью, ненавистью, похотью, смертью и насилием. Здесь всё такое чистое и наполнено любовью и нежностью.