Дом на горе

Филипс Джадсон Пентикост

– Не питай ложных надежд, старичок, - Крамер глубоко затянулся.
– Я рассказал тебе обо всем, чтобы ты представлял реальное положение дел. У тебя более совершенный мыслительный аппарат по сравнению с Тьюзди и его мадам. И я нутром чую, что ты так просто не успокоишься. Занятно будет наблюдать за твоими попытками сорваться с крючка. Куда печальнее, если ты сам не поймешь их безнадежность.

– Значит, вы изображаете бога и со мной?

Крамер рассмеялся.

– Иначе скука станет совсем уж непереносимой.

ГЛАВА 5

Кухня "Причуды" Тьюзди,

с выстланным мрамором полом, рассчитанная на многочисленных гостей отеля, имела внушительные размеры. Плита, в полном соответствии с техническим уровнем двадцатых годов, топилась углем, пища могла подогреваться в различных по размерам духовках. На стене висели медные сковородки и кастрюли. Некоторые, ими пользовалась Эмили, блестели. Полки гигантского буфета заполняла посуда. Кухонный лифт мог поднять поднос с едой этажом выше, где находился обеденный зал. Из стен торчали старомодные переговорные трубки. По ним повара получали заказы официантов. Середину занимал длинный стол, предназначавшийся для приготовления блюд, которые затем отправлялись наверх. Там же стояла широкая деревянная колода для рубки мяса. Для хранения туш предназначался специальный ледник с герметично закрывающейся дверью.

Плита, разумеется, топилась не углем. Эмили предпочитала дрова, которые Тьюзди заготавливал в хорошую погоду. Они всегда ели на кухне, рядом с большой плитой. Так было удобнее. Стену напротив украшал натюрморт Тьюзди - внушительных размеров полотно с фруктами и овощами, мертвыми кроликами и лесными птицами, сверкающими яркими красками. На дальней стене висел один из бесчисленных портретов Эмили, на этот раз с маленьким белым пуделем с синей ленточкой на шее. Пудель лежал, уткнувшись черным носом в пышное бедро Эмили. Повара двадцатых годов, возможно, сочли бы, что такая картина отвлекает от основного дела.

В огромной кухне Тьюзди и Эмили готовили ужин для врагов. Горели свечи в красивом бронзовом канделябре, разгоняя сумерки, спустившиеся на гору Барчестер. Огонь в печи, на котором Эмили жарила бифштексы, согревал воздух.

Они сидели за длинным столом: Крамер, светловолосый Бен Мартин, ударивший ножом отца, здоровенный Джейк Телицки, рыжая Труди и Питер. Дьюк Лонг, похоже, охранял здание снаружи. Не появились только Джордж Мангер и Линда Грант. О них и шел разговор.

– Джордж хочет, чтобы я принес ужин ему и его даме, - обратился Телицки к Крамеру.

– Пусть приведет девушку сюда, - ответил тот.
– Я не хочу, чтобы сегодня мы разбрелись по всем этажам. Бог знает, кого к нам может занести. Лучше держаться вместе.

– Я ему скажу, - Телицки встал и вышел из кухни.

Как ни боялась Эмили, но ужин она приготовила превосходный. Бифштексы, коричневевшие поджаренной корочкой, жареный картофель с луком, большая чаша зеленого салата с огурцами, луком и помидорами. Питер догадался, что именно так любил ужинать Тьюзди.

Себе и Тьюзди она поставила тарелки в конце стола. От остальных их отделяло шесть футов пустого пространства. Старики и здесь, насколько возможно, хотели держаться особняком.

Крамер молчал. Мартин жадно

ел. Труди Гаррет не притрагивалась к еде, наблюдая за Питером.

– У тебя роскошная телега. Никогда не ездила в "ягуаре".

– Хороший автомобиль, - кивнул Питер.

Мартин поднял голову от тарелки.

– На ней можно удрать и от патрульной машины, так?

Питер пожал плечами.

– Девяносто миль для "ягуара" - пустяк. Беда в том, что для таких скоростей годятся только автострады, - он сухо улыбнулся.
– Если вы думаете о том, как выбраться из Барчестера, то на здешних дорогах патрульные машины не уступят "ягуару".

Мартин глубоко задумался, острый стальной нож застыл над тарелкой.

– Я хотела бы прокатиться при луне, - гнула свое рыжая.

– Забудь об этом, - ожил Крамер.
– Хватит с нас лунных прогулок. Мы уже могли бы уйти, если бы Джорджи не шлялся по ночам.

– Ты знаешь, что он весь день поет этой куколке?
– засмеялась Труди. Меня это не радует.

– Не всякую нужно бить, чтобы разжечь ее, - заявил Мартин и вновь принялся за бифштекс.

Крамер плотоядно улыбнулся.

– Трубадурский подход приносил успех во все века, - он повернул голову. На пороге возник Телицки. За ним шла девушка.

Питер почувствовал, как напряглись его мышцы. Никогда не доводилось ему видеть столь обнаженного ужаса. Линда Грант запомнилась ему спокойной, красивой, улыбающейся. Глянувшее на него лицо казалось чудовищной карикатурой на прежний образ. Черные круги появились под глазами, ставшими озерами страха. Она попала в руки безумца. Тот разрисовал ей все лицо. Темно-синие тени на веках, тушь на ресницах, широкие полосы помады на губах. Питер вспомнил, что в магазине она обходилась практически без косметики. Не вызывало сомнений, что под коротким, на несколько дюймов выше колен, ночным халатиком ничего не было. Линда едва передвигала ноги, придавленная стыдом.

Заметив Питера, она остановилась, обхватив себя руками, словно хотела спрятаться за них. Она никак не ожидала увидеть его здесь. Губы раскрылись, но ни единого звука не сорвалось с них.

– Заходи, крошка, - пророкотал Телицки.
– Поешь, пока у тебя есть такая возможность.

Пронзительно захохотала Труди.

Питер встал.

– Здесь есть свободное место, мисс Грант, - он отодвинул стул рядом с собой.

– Джорджи это не понравится!
– фыркнула Труди.

Линда быстро подошла и села на предложенный Питером стул, пододвинулась как можно ближе к столу.

Питер взглянул на девушку, а затем направился к плите, где Эмили наполняла тарелку Линды.

– У вас есть посудное полотенце?

Он чувствовал, что Крамер и остальные перестали жевать и смотрели на него. Эмили дала ему полотенце, Питер смочил его холодной водой над раковиной и принес Линде.

– Вытрите лицо.

Линда взяла полотенце и первым делом вытерла губы. На белом полотне помада выглядела, как кровь.

Питер повернулся к Труди Гаррет.

– Вы не могли бы принести ей что-нибудь из одежды?