Дом на холме

Мызников Василий Евгеньевич

Трухлявая приставная лестница с вывернутыми ступеньками едва выдержала меня. Я оказался на крыше, огляделся.

– Не верю! Дерьмо! А-а-а!
– истошно кричал я, увидев сплошной чернильный горизонт, и неистово топнул раз-другой.

Крыша подозрительно заскрипела. Перехватило дыхание. Слишком поздно поняв,

что к чему, я провалился и со смачным шлепком приземлился головой об пол.

Наступили сумерки. Я лежал среди обломков крыши и очнулся от истошного чириканья Берги.

– Кто там? Кто там?
– горланил он как параноик, нахохлившись от ужаса и раскачивая клетку.

Я поднялся и огляделся. Переломов нет, так пару ссадин. Ко лбу будто прицепили гирю. Не помнил почему оказался в такой ситуации и откуда взялась дыра в крыше. Затем пошатываясь подошел к Берги и увидел, как за окном стена тьмы медленно поглощает туалетную будку. Мысли болезненно закрутились, собирая острые осколки в картину.

– Это был не сон, - выдохнул я, набрался храбрости, вооружился прожектором и отправился на разведку. Тьма чернее ночи провела свои границы у подъема на холм. Мы были окружены.

Тут же вспомнил фотографии, затемненные по краям. Интересно, фотограф запечатлел саму тьму или просто добавил эффект? Столкнулся ли он с завесой? Если да, то как выбрался? Сдаваться рано. Одного из нас еще можно было спасти.

Я расставил и зажег по комнате лампы и свечи, надеясь хоть как-то отогнать надвигающуюся тьму. На клочке бумаги написал просьбу о помощи и ориентировочные координаты.

– Вся надежда на тебя.

Я вытащил из клетки Берги, привязал к лапке записку, вышел на террасу и выпустил на волю. Берги расправил крылья, вспорхнул желтой стрелой, пролетел вокруг дома и взмыл в высь.

– Улетай. Лети прочь, - рассмеялся я, а слезы потекли по щекам. Может и меня спасут.

– Шелли? Шелли?
– вдруг раздалось сверху.

– Нет-нет, даже не думай. Стой!
– Я упал на колени, наблюдая, как Берги сделал лихой разворот и угодил в чернильную

завесу, пропав вместе с моей надеждой на спасение.
– Тупой пернатый комок, что же ты наделал?

Остаток времени я ждал в доме, теша себя мыслью, что тьма не проникнет через стены. Когда она добралась до окон, зазвенели стекла, будто по ним клацал Берги, только быстрее и упрямее. Раздался его голос, словно неисправная запись, то растягивающая, то ускоряющая слова:

– Кто там? Кто-о-о та-а-м?

Я зажимал уши, хотел проколоть барабанные перепонки, чтобы не слышать кошмарную пытку. Почему все это происходит? Я схватил фонарь, разбил все стекла, вовремя отдернув руку от резкого скачка черной пелены, проглотившей окна и стены.

– Поймать меня удумала? Тварь!

Спешить ей было некуда. Она и так загнала меня в центр комнаты, проглатывая лампы и свечи. Когда из источников света остался лишь фонарь в моих руках, под чьей-то тяжестью натужно заскрипели половицы. Я завертелся, лихорадочно наводя луч света по поверхности завесы.

– Кто здесь? Что тебе надо?

Внезапно все стихло. Среди давящей тишины что-то зацокало по полу. Запахло гнилью. В свете фонаря к моим ногам, выкатился теннисный мяч, испещренный кровавыми собачьими клыками. Я в ужасе отпихнул его ногой, молясь чтобы этот ад закончился.

– Прошу, я хочу жить! Хочу вернуться в свою квартиру, на ту же работу. Под довольное чириканье кормить Берги и гладить нежную шерсть Шелли. Мне ничего больше не нужно. Пожалуйста!

Я закрыл глаза, чтобы не видеть, как тьма поглотит меня и поймал себя на дурацкой мысли: "закрыв глаза я сам оказался в ней". Смех с надрывным плачем согнул меня пополам. Я продолжал обманывать себя, давясь от слез, что кошмар вот-вот закончиться и все будет хорошо.

Но правда есть правда: тьма приближается. И ничего нельзя поделать. Что-то холодное коснулось моей кожи. Я раскрыл глаза, но не понял смог ли открыть их или нет.

– А не этого ли я хотел на самом деле?