Облака плывут в черемуховый сад…Что ты делал здесь, пятнадцать лет назад?Где ты был? За это время где-тостал чужим внимательный твой взгляд.Что-то было здесь – давным-давно.Что-то было… Теплое руно,летних сказок желтый колокольчик.Мед густеет. Так заведено.Помню платье, белое, как снег,помню дней неторопливый бег,помню сон, в котором год за годом,год за годом – не проходит век.Первых встреч случайные мечты,легок воздух, помыслы чисты.Я не мог найти на свете этомникого, прекраснее, чем ты.Где же ты теперь, в какой стране?Где
надежды, жившие во мне?Я оставил их, оставил где-тов той, давно забытой стороне.Стал пустым внимательный мой взгляд.Я исчез – пятнадцать лет назад.Помню лишь, как долго-долго плылиоблака в черемуховый сад.Лишь одно осталось мне, одно —летних сказок теплое руно.Тайных встреч забытый колокольчик….Жизнь проходит. Так заведено.
«Грустно мне покидать свой приют опустелый…»
Грустно мне покидать свой приют опустелый,сладко мне пробегать легкой тенью по крыше,в этом пасмурном небе, над пропастью белой,над полями, где шествуют белые мыши.Странно видеть холмы одиноких строений,захмелевшие рощи в заснеженной стуже,Словно белые сны, словно белые тени —все плывут надо мною, все кружат, все кружат.Вот он мир запредельный – нарушенной тайныне откроет своей, и тебя не отыщет…Только слышно, как ветер над далью печальнойвсе гуляет во тьме, все играет, все свищет.Пуст мой дом, заколочен – но скоро ворветсяв его дебри таинственный ветер ненастья…И звезда засияет, и сказка вернется —это счастье мое, заповедное счастье.
Лето у изголовья
В далеком лесу, где сухой собирали валежник,огонь разводили, и чай, обжигающий пили,и мерзли в убогой сторожке, – живешь ты как прежде,как сказка, пришедшая из незапамятной были.Мы жили в забвеньи, и время делили на двое:одна половина – для кружева лунного света,другая – для лета. Оно было с нами – живое,и не по-осеннему ясное позднее лето.Оно пробиралось тайком из заснеженной дали,входило и пахло у печки сухою травою.Такое живое. В своей колыбельной печалилетало, как сыч, над моей и твоей головою.И мы засыпали под шепот рябиновой вьюги,от шелеста звезд, пролетавших над старою крышей,от треска поленьев. Прижавшись друг к другу, как мыши,спасались от стужи. И видели сны друг о друге.
Тихая осень
Ты – осень,которой никто не заметит,не спросит:ты – осень?Листья, летящие мимососен,осень.Эхо, которому нет, и не будет ответа —уходящего лета,света,ветра,облака зноя, в преддверьи дождя,над чернеющей пашней…Я – вчерашний:я остаюсь в тех краях, где меня позабыли,любили,ждали,верили,искали – не находили,имени не называли.Открывали дверь – и лишь тишиназаходила ко мнес осторожностью гостя.На старом погостележали стаканы и крошки засохшего хлеба.А мы уходили, по теплой траве, босиком,до самого неба,до самого неба.
Сполохи лета
Я увидел, как звонкое летозаиграло в тенистом бору.Эти всполохи яркого света!Эти песни дерев на ветру!Эти светлые майские росы!Золотые, как сон, вечера!Белый клевер, и первые розы,птичий щебет в саду до утра!Все так ярко, янтарно, случайно,бурна зелень и мысли легки.И как будто забытая тайна —шепот ив у дремучей реки.Наколдуют себе, напророчат,затуманят бескрайнюю даль,загрустят
потихоньку… А ночьюзвезды в небе горят, как хрусталь!Вот оно – заповедное счастьевсе забыть, ни о чем не гадать,в оны дни, когда даже ненастьевспоминается, как благодать.
«Все будет заново, так легко и просто…»
Все будет заново, так легко и просто,что не загадаешь себе желания:то ли это зарево, то ли звезды,падают под куполом мироздания.Выйдешь, – и затеплится в сердце сладкое,словно никого и не ждешь ты в гости,словно растворяешься, и украдкойзвезды собираются в сплошные грозди.Будто сон – последствие, жизнь – спасениев этом небе сказочном, глухом и кротком,словно есть осмысленность, и воскресениестанет только вехой на пути коротком.
«Сколько белых деревьев в моем окне…»
Сколько белых деревьев в моем окне…В этой старой деревне неясно мне,сколько лет будет длиться седая тьма.я устал, я схожу с ума…Все еще повторится, и будет вновь,незнакомые лица придут из сна.А мне все еще снится твоя любовь.И ты одна…Ах, какими снегами разлучены,сколько было на свете времен весны…Сколько лет все пою о тоске земной —тебе одной…Зачарованный ветром, закружен мглой,все шагаю по свету под стужей злой,все ищу то окошко в пустой избечто ведет к тебе.
«Ты только не спеши, заведомою ложью…»
Ты только не спеши, заведомою ложьюне разбавляй глухой огонь своей души.Иди себе во тьму, сквозь лес, по бездорожью,но только не спеши, но только не спеши.Ты знаешь весь набор своих волшебных красок,ты слышишь перебор серебряной воды,а лишь настанет ночь – и мир померкнет сразу,и темная вода сотрет твои следы.Останется лишь миг, тобою сотворенный,всего лишь только миг – в бескрайности времен,всего лишь только миг – тобой запечатленный,всего лишь только миг, всего лишь только сон.И канет в пустоту очередная веха,и всю свою любовь, и веру затая,исчезнешь навсегда – останется лишь эхоза гранью пустоты, за гранью бытия.Но станет новый день задумчивей и строже,когда услышит зов в неведомой глуши,и будет старый век счастливей и моложе,ты только не спеши, ты только не спеши…
«Здесь рыжие лисы, мелькнув, исчезают в воротах…»
Здесь рыжие лисы, мелькнув, исчезают в воротах,и тысячелистник на взгорье стремится упрямо,а я все стою, и мне все не хватает чего-то,и спать не иду, даже если зовет меня мама.Ах, мама, здесь лисы крадутся в соседний курятник,ах, мама, здесь столько пахучей полыни и кашки,ах, мама, я рыцарь, – с крапивой воюющий ратник,во имя травы череды и пустынной ромашки.Я яблонный хворост сегодня зажгу на опушке,я майских жуков на березе моей сосчитаю,а полночь придет – и я белою дымкой растаюв заросшем саду, где уныло бормочут лягушки.
«Живешь ли ты в дебрях осенних, у самого синего моря…»
Живешь ли ты в дебрях осенних, у самого синего моря,плутаешь по следу оленя в холмах полуночных, —а все возвращаешься к дому на каменном взгорье,среди опустевших садов и канав водосточных.Ты кажешься древним, но утром придет с небосводаусталое солнце, и снова, с дорожной сумоюуходишь куда-то, и вслед золотая свободапоявится тихо – и вечностью станет самою.И что ты не ищешь в бескрайних своих перелесках,в забытых лугах, и в туманах над далью речною —все снится и снится в знакомом окне занавеска,кольцо на воротах, и дым над трубою печною.И дом все такой же, каким ты и знал его прежде —печальней любви, и дороже любого наследства.Проходят года. И душа замирает в надежде