Дом на краю темноты
Шрифт:
– Он когда-нибудь говорил, что тут делает?
– Он никогда не заводил такой разговор, а я и не спрашивал, – говорит Дэйн. – Не мое это было дело. И хотя сейчас тоже, но я все же спрошу…
– Какого черта я тут забыла?
– Я хотел спросить как-то повежливей, но раз уж вы сами так сказали, то правда, какого черта вы тут забыли?
Дэйн бросает взгляд на заднюю часть моего пикапа. Под брезентом спрятаны коробки с оборудованием, несколько наборов инструментов и достаточно электроинструментов, чтобы обеспечить небольшую строительную
– Я хотела проверить дом, обновить то, что нужно, и подготовить к продаже.
– Дом в хорошей форме, – говорит Дэйн. – Фундамент крепкий, сама конструкция хорошая. У него крепкие кости, как говорится. Его можно принарядить, конечно же. Ну, как и меня, например.
Он одаривает меня лукавой, самоироничной улыбкой, давая понять, что знает, насколько красив. Держу пари, он привык доводить женщин Бартлби до обморока. К несчастью для него, я не из этих мест.
– Как думаете, дом можно продать? – по-деловому спрашиваю я.
– Такое-то место? И со всеми его загадками? Оно точно продастся. Хотя вам надо быть осторожной с теми, кому вы хотите продать. Большинство местных будут не очень-то счастливы, если это место превратится в туристическое.
– Горожане Бартлби так сильно ненавидели папину книгу, да?
– Они ее презирали, – говорит Дэйн, выплюнув это слово так, будто хотел избавиться от кислого вкуса на языке. – Большая часть хотели бы, чтобы она никогда не была написана.
Не могу сказать, что виню их. Однажды я сказала Элли, что жить в тени Книги – все равно что иметь родителя, совершившего убийство. Я виновна просто по дефолту. Теперь представьте себе, что такое внимание может сделать с целым городом, его репутацией, стоимостью его недвижимости. «Дом ужасов» выделил Бартлби, штат Вермонт, на карту по совершенно неправильным причинам.
– А что насчет вас? – спрашиваю я Дэйна. – Что вы думаете о книге моего папы?
– Ничего не думаю. Я ее никогда не читал.
– Так вы тот единственный, – говорю я. – Приятно наконец-то с вами познакомиться.
Дэйн снова ухмыляется. На этот раз искренне, отчего улыбка становится намного приятнее, чем предыдущее ее подобие. От нее у него появляется ямочка на правой щеке, прямо над краем щетины.
– Вы не фанатка, насколько я понимаю, – говорит он.
– Скажу так – я не очень-то люблю чушь собачью. Особенно если я там главная героиня.
Дэйн прислонился к каменной стене рядом с воротами, скрестив руки на груди и склонив голову в сторону Бейнберри Холл.
– Тогда, я думаю, вы не боитесь остаться одной в этом большом доме.
– Вы были там намного больше, – говорю я. – Стоит мне бояться?
– Только если вас пугают клубки пыли, – отвечает Дэйн. – Вы сказали, что хотите обновить дом. У вас есть опыт в подобной работе?
Раздраженный холодок возвращается, завладевая задней частью моей шеи.
– Да. Немного.
– Там много работы.
За
Однако продолжение фразы оказывается куда более эгалитарным.
– Для одного человека, в смысле, – говорит он.
– Я справлюсь.
Дэйн почесывает подбородок.
– Там внутри полно работы. Особенно если вы решили подготовить там все для перепродажи.
Тогда-то я и понимаю, что он не придурок-сексист. Он таким окольным путем спрашивает о работе.
– У вас есть опыт по реновации домов? – спрашиваю я.
– Да, – отвечает Дэйн. – Немного.
Слышать свой же ответ, брошенный назад, скорее смешно, чем раздражающе. Очевидно, мы с Дэйном Хиббетсом понимаем друг друга.
– Это моя основная работа, – говорит он. – Главный подрядчик. Ремонт домов, всякое такое. Но бизнес в последнее время не особо процветает.
Я делаю паузу, пытаясь оценить, не принесет ли найм Дэйна больше проблем, чем пользы. Но Элли была права – несмотря на мои знания и умения, мне понадобится помощь. Дэйн был в Бейнберри Холл. Он знает это место лучше, чем я. И если мой отец считал его достаточно хорошим, чтобы продолжать платить ему, было бы разумно сделать то же самое.
– Вы наняты, – говорю я. – Я заплачу приличное жалованье. И когда я его продам, можете рассказывать, что выполняли большую часть работы. Возможно, это поможет вам найти новых клиентов. Договорились?
– Договорились, – отвечает Дэйн.
Мы пожимаем руки.
– Хорошо. Начинаем завтра. В восемь утра.
Дэйн шутливо отдает мне честь.
– Есть, босс.
Дорога от ворот до самого дома – это череда ожиданий, либо оправданных, либо нет. Я предполагала, что серпантин будет похож на подъем на американскую горку – сплошной нарастающий страх и уколы сожаления. Но вместо этого он оказывается спокойной поездкой через лес. Без происшествий. Спокойный, ровный, с сумерками, добавляющими туманную мягкость окружающему лесу.
Единственное, что заставляет меня остановиться – это обилие колючих растений вдоль дороги. Из них торчат плотные сгустки чего-то ярко-красного, как сценическая кровь, в свете фар пикапа.
Волчьи ягоды.
Они повсюду.
Уходят в глубь леса. Роются вокруг стволов деревьев. Бегут вверх по склону холма. Единственное место, где они не растут – это самая вершина холма, как будто их пугает присутствие Бейнберри Холл.
И снова я готовлюсь к тому моменту, когда он появился в поле зрения. Поскольку у меня нет никаких реальных воспоминаний о нем, я ожидала, что сердце будет сжиматься от страха перед домом, который я знала только через призму творчества моего папы. Фотографии в Книге делают Бейнберри Холл похожим на что-то из фильма ужасов «Хаммера». Сплошные темные окна и грозовые тучи, несущиеся мимо остроконечной крыши.