Дом неистовых клятв

Вильденштейн Оливия

— Не думаю, что мы знакомы. Я Фэллон.

— Найоз.

Незнакомый мужчина кивает мне, и тусклый свет отражается от его абсолютно лысой головы.

Я улыбаюсь, а затем поворачиваюсь к женщине, сидящей рядом с ним. Улыбка трогает её полные губы.

— Прости, если я тебя разочарую, Кахол, но твоя дочь совсем на тебя не похожа. Она просто копия Дайи.

Откинувшись на спинку стула, мой отец сглатывает, а выражение его лица становится мрачным.

— Хвала Морриган.

— Я Иона. Думаю, ты знакома

с моими сыном и внуком — Коннором и Ридом.

— Да. Рада с вами познакомиться.

— Взаимно. Я тоже рада познакомиться с той, кому суждено снять заклятие.

От её слов мой желудок нервно сжимается. Не то, чтобы я забыла про свою задачу. Да и как я могла забыть, когда судьба двух народов лежит на моих плечах тяжким грузом?

— А теперь, когда мы все познакомились, не пора ли посвятить Фэллон в план Росси? — предлагает Иона.

Я обращаю внимание на своего деда, который причесался и надел свежую рубашку, совпадающую по цвету с облаками, застилающими небо.

Имоген откидывается на стуле. Она не намного выше меня, но её плечи такие широкие, что в отличие от меня, она не выглядит так, что гигантский стул полностью её поглотил.

— Ты имеешь в виду предложение Росси проткнуть нашего короля?

Я в ужасе смотрю на Юстуса, и задаюсь вопросом, почему он всё ещё жив после этого предложения.

— Может быть, тебе стоит рассказать Фэллон о деталях моего плана, Имоген?

Юстус переводит взгляд своих голубых глаз на женщину-ворона.

— Тем более что ваш король не отверг эту идею.

ГЛАВА 50

Узнав, что моя пара не против того, чтобы его проткнули, я резко откидываю голову назад.

— Данте ждёт падения воронов. Как только это случится, он покинет своё обсидиановое убежище.

Юстус поводит плечами, и я замечаю, что его руки связаны за спиной.

— То есть, вы предлагаете обездвижить мою пару? — говорю я нервным и пронзительным голосом.

И хотя мои ногти не могут превращаться в когти, я чувствую, что готова разнести в щепки стол, толстый край которого я сжимаю.

— Никто не будет протыкать Лора.

Я чувствую улыбку своей пары по мысленной связи, что заставляет меня оторвать взгляд от Юстуса и сердито уставиться на Небесного короля.

«Почему ты, мать его, ухмыляешься?»

Он цыкает.

И если он только посмеет меня упрекнуть, я…

«Я улыбаюсь, потому что ты выглядишь так, словно готова разрушить весь мир до основания ради меня».

Стул моего отца скрипит, когда он сдвигается на сидении.

— Я согласен со своей дочерью. План Росси — безумие. Сам факт, что ты его рассматриваешь — безумие.

Я оглядываю стол и смотрю на

Киана, Эрвина и двух других мужчин, имена которых мне пока мне неизвестны.

— А почему вы все решили его рассмотреть?

— Не все. Ни я, ни Кахол не согласны с планом Росси.

Имоген осматривает четырёх членов Круга, которые не посчитали план моего деда безумным.

— Мы с тобой оба знаем, Фэллон, — Юстус выдувает воздух из уголка губ, чтобы убрать седой локон, упавший на его левый глаз, — что Данте не выйдет из туннелей до тех пор, пока вороны не падут.

Я с такой силой сжимаю зубы, что мою челюсть пронзает боль.

— И вы предлагаете разыграть их падение?

Не удивительно, что мой отец кричал на него, когда я пришла.

— Я предложил всем воронам отправиться на поле боя. И тогда один из нас — будь-то Бронвен, я или ты — проткнет Лора обсидиановым клинком, что превратит его людей в обсидиановые статуи. Затем Габриэль сделает так, чтобы эта новость достигла ушей Данте, а ты в это время освободишь Лора. И как только Данте выйдет из туннеля, Небесный король произнесёт слова, которые разбудят его воронов.

— И как только он окажется на поверхности и в поле твоей досягаемости, так как, по видимому, только ты можешь его убить и разбудить Котёл, — мой отец смотрит на своего брата, чья грудь приподнимается от вздоха, хотя он не имеет никакого отношения к этому предсказанию, — Лор разбудит нас, чтобы мы могли уничтожить его охрану и ближайших последователей, что позволит тебе полностью сосредоточиться на annos dofain.

Мне остаётся только догадываться о том, что значит «анос даффен». За этим термином явно не скрывается ничего хорошего.

«Я рад, что Ифе ещё только предстоит научить тебя любимым оскорблениям твоего отца», — милый тон голоса Лора так контрастирует со всей обстановкой, что я даже не в силах улыбнуться тому, что у моего отца есть любимые оскорбления, не говоря уже о том, чтобы спросить о значении термина «annos dofain».

Но Габриэль должно быть спросил об этом Найоза, потому что тот широко улыбается и говорит:

— Это значит «анус опущенный».

— А что если я превращусь в камень, когда Лора проткнут? Я ведь тоже ворон.

— Если бы твоя воронья сущность была пробуждена, ты бы очень страдала под землёй, — говорит Юстус.

— Она и так очень страдала, Росси, — огрызается мой отец.

Юстус облизывает губы, пристыженный упрёком моего отца.

— Но есть ещё один способ.

Габриэль наклоняется вперёд на стуле и кладёт руки на поцарапанную деревянную столешницу. Он выглядит так спокойно среди членов Круга, словно он не впервые за этим столом.

— Мы можем проткнуть отдельно каждого из вас, и тогда Лор не пострадает.