Дом незнакомцев
Шрифт:
Ну так вот, этот остеопат занялся Дрю, и на меня произвело сильное впечатление, как меньше чем за три месяца он помог ему выпрямиться и встать на ноги, когда обычная медицина ничем не смогла помочь. В больницах применяли лекарства и лампы солнечного света, а этот остеопат использовал только свои руки, как садовник, который выхаживает клочок земли, бывший когда-то плодородным, а потом превратившийся в пустырь. Дрю даже смог на некоторое время вернуться в хоккей, но, к сожалению, этот удар вышиб его из обоймы и испортил карьеру талантливого игрока, так что он окончательно бросил играть, занялся ресторанным бизнесом и довольно неплохо преуспел там. Моя мать умерла вскоре после того, как
Пол посмотрел на свои руки, и Марни наблюдала, как он поочередно сгибает свои тонкие пальцы.
– Не будет ли банальностью сказать, Марни, что я люблю свою работу? – спросил он.
– Я знаю, что вы ее любите, – тепло ответила она. – Это одна из причин, почему я так рада, что могу принести здесь пользу.
– И все равно, – его глаза скользнули по ее лицу, на котором виднелись следы беспокойной ночи, – я не хочу, чтобы вы перерабатывали и совсем не отдыхали от клиники. Нам всем нужно время от времени расслабляться. Послушайте, вы только что говорили, что Джинджер никогда не был на море. Давайте исправим это, Марни. – Его глаза стали настойчивыми. – Давайте покажем ему песок и море. Мы могли бы поехать в субботу. Алек Гордон не откажется присмотреть за порядком в клинике вместо меня, а Илена, как вы знаете, в Париже. Нам ничего не может помешать, а погода как раз подходящая, чтобы провести день на море.
День у моря, с Джинджером и Полом. В этот момент Марни не отдавала себе отчета, в каком она восторге от этой идеи, но сразу же предложила поехать в Найтон-Сэндс.
– Там есть прелестная пещера, – сказала она Полу, тиская Тигра, прыгнувшего к ней на колени, – и песок там будто серебряный. Меня туда возили пару раз ребенком, и мне там очень понравилось. И дорога туда красивая. Мы проедем через лес Нью-Форест, и Джинджер сможет посмотреть на пони и оленей.
– Вам и самой страшно хочется посмотреть на пони и оленей, правда? – засмеялся Пол, наблюдая, как она чешет шейку Тигру. Кот мурлыкал от удовольствия, наевшись сливок и от всей души наслаждаясь новизной ощущения оттого, что его держал кто-то нежный и мягкий, не пыхавший поминутно табачным дымом в мордочку.
Для Пола тоже было внове видеть в своей гостиной такую девушку, как Марни, грациозно поджавшую под себя стройную ногу, ее юные руки, слегка тронутые косыми лучами солнца, в которых устроилось большое, пушистое тело Тигра. Он заметил, что на фоне ярких волос ее кожа на шее казалась еще прозрачней и отличалась исключительной белизной.
– В каждом из нас живет ребенок, я думаю, – сказала она. Она взглянула на него, и на ее лице мелькнула улыбка. – Я видела, как вы играли с Джинджером в «змейки-лестницы»!
– Признаю себя виновным и в том, что иногда читаю его комиксы, – расхохотался Пол, и они единогласно решили поехать в Найтон-Сэндс. Он сказал, что попросит миссис Пайпер, свою экономку, приготовить им завтрак для пикника, и предложил Марни пойти в магазин и купить для Джинджера плавки. Еще можно было бы взять для него цветное ведерко и лопатку.
– А теперь нам лучше вернуться к работе, – он поднялся на ноги и затушил окурок, – иначе персонал завтра останется без зарплаты.
На следующий день бедро у Марни приобрело оттенок темной сливы, и Пол запретил ей работать. Он заверил ее, что кость не повреждена, но ей не помешает немного полежать. Она послушно провела утро в постели, но встала на ленч, а потом пошла по магазинам купить что-нибудь для себя и сестер. Вернувшись в клинику, она решила попить чаю под большим ливанским кедром, который рос на территории. Она как раз выходила с подносом из бунгало, когда заметила Эррола Денниса, выходившего из клиники, и
– Вы можете присоединиться ко мне, если принесете чашку и блюдце, – сказала она.
Он поспешно пошел в бунгало за чашкой и блюдцем, потому что идея присоединиться к ней определенно ему понравилась. В сущности, он шел узнать, как она себя чувствует.
– Мне чуть дурно не стало, когда я понял, что машина вас сбила. – Его желто-коричневые глаза оглядывали ее, пока он стоял, прислонившись спиной к кедру и помешивая свой чай. – У вас все хорошо?
– Я вся в синяках и ссадинах, но жить буду. Хотите пирожное? – Она с улыбкой протянула ему тарелку, и он взял шоколадное. – Во всяком случае, это не только ваша вина.
– Стиллмен, кажется, так не считает. Мне от него влетело. – Эррол надкусил бисквит, но было не похоже, что он сильно переживает из-за того, что ему «влетело», и, глядя на него, Марни подивилась его полной самодостаточности. Правда, он выглядел огорченным, когда его машина сбила ее, но она чувствовала, что он мало что принимает близко к сердцу.
День был знойным, и это несколько тревожило Марни. Ей не хотелось, чтобы погода испортилась и помешала поездке, которую они с Полом запланировали на завтра. Джинджеру уже рассказали, и ей больно было представить его разочарование, если поездку придется отменить.
– Судя по небу, будет небольшая гроза, – заметил Эррол.
Солнце оставило на небе красные, прореженные полосы, и голубовато-зеленые ветви кедра слегка трепетали под знойным ветром, не принесшим прохлады. Эррол выпил чай, верхняя губа у него покрылась потом. Марни завязала волосы в свободный хвост, чтобы не было так жарко, но с каждой минутой воздух становился все более тяжелым и жарким.
– У Стиллмена, должно быть, железные нервы, – сказал Эррол. – Провалиться мне на этом месте, если я смог бы справиться сегодня с его работой.
Через каждую пятницу Пол ездил в маленькую больницу в Степни, где большинство пациентов были пожизненными калеками. Для многих из них никакой надежды на излечение не было, но остеопатические манипуляции и массаж приносили им некоторое облегчение, и Пол работал там вместе с коллегой-остеопатом Мартином Стайном.
– Вы не очень любите мистера Стиллмена, не так ли, Эррол? – спросила Марни.
Он пожал плечами и поднес зажигалку к сигарете Марни.
– Скажем, между нами существует химическая несовместимость. Мы оба это чувствуем и ничего не можем сделать. Закон джунглей, возможно. Я восхищаюсь его способностями, он восхищается моими, и, пока дело касается работы, мы совместимы. Но клянусь, во всем остальном о совместимости не может быть и речи. – Эррол выдохнул дым, и его подвижные брови выразили изумление, смешанное с нетерпением. – Этот тип осуждает мою склонность ценить противоположный пол, но в свое время он и сам не был святым. – Эррол резко стряхнул пепел. – Исправившиеся бабники превращаются в чертовски правильных мужей. Надеюсь, великолепная Илена готова это принять.
– Не думаю, что мистер Стиллмен когда-нибудь был бабником, – быстро запротестовала Марни. – Я признаю, что он кажется женщинам привлекательным.
– Вы находите его привлекательным? – Глаза Эррола сузились как у кошки, он внимательно изучал ее лицо. – Когда вы остаетесь с ним наедине в офисе, он не пытается с вами заигрывать?
– Нет, не пытается! – Марни сама удивилась силе своего негодования. Ее просто трясло от возмущения, когда она поднялась с садового кресла и отошла в тень, которую отбрасывало огромное дерево. Словно бы ей хотелось на минуту-другую оказаться подальше от Эррола. – Мистер Стиллмен обручен, – сухо сказала она, – а Илена – самое прекрасное существо из всех, кого я видела.