Дом ночи и цепей

Аннандейл Дэвид

Итак, м оя попытка поехать в гости была неудачной. Но я не сдалась. Я решила предпринять еще одну попытку сделать так, как просила Монфор. Надеюсь, что она будет довольна. Или надеюсь, что Мейсон будет доволен.

Или, может быть, мне вообще все равно.

Но я действовала так, словно мне не все равно. Я пригласила Треву и других моих знакомых в Мальвейль. Так я меньше устану, и не буду испытывать тревогу. Я надеялась, что их компания развлечет меня. Я надеялась, что не буду чувствовать себя одинокой.

Это

оказалось еще хуже, чем моя поездка в поместье семьи Гарнхайм. Да, я действительно меньше нервничала и меньше уставала. На этот раз я могла уделить внимание присутствующим. И вот почему это было хуже, чем в прошлый раз. Я теперь видела вещи в истинном свете.

Все были любезны. Я помню, о чем мы говорили. Ничто из этого не имело значения. Я смотрела на этих людей, которых, как я думала, я хорошо знала. Они были пусты. Если я когда-либо раньше действительно знала их, теперь это было не так. Все изменилось. Их тела были здесь, но это были лишь оболочки. С тем же успехом это могли быть сервиторы, запрограммированные изображать представителей высшего общества на приеме. Я заметила, что если смотреть достаточно долго, то я могу видеть прямо сквозь их тела. Их кожа становилась прозрачной, а внутри не было ничего, даже костей. Эти люди пришли не для того, чтобы встретиться со мной. Они пришли, чтобы попрощаться. Они покидали меня. Даже когда они сидели здесь и разговаривали, они покидали меня, опустошая себя, превращаясь в теней, изображающих пантомиму.

Я ненавидела их. Я не могла дождаться, когда они уйдут. Больше я не буду никого приглашать в Мальвейль.

Мейсон первый покинул меня, и забрал за собой всех. Сначала детей, потом всех остальных.

Я одна.

Я направлялся в зал Внутреннего Совета, когда меня догнала Адрианна Вейсс.

– Сегодня тебе придется справляться без меня, - сказала она.

– Думаю, что смогу справиться с Монфор.

– Не сомневаюсь, что сможешь.

– А ты что будешь делать? – спросил я.

– Собирать компромат против Монфор. До меня дошли кое-какие слухи, которые могут быть полезны для нас, если окажутся правдой. И я собираюсь проверить их достоверность.

– И где ты будешь их проверять?

– В Силлинге.

Резиденция Монфоров. Мне эта идея сразу не понравилась.

– Она может быть здесь, но у нее хватит глаз и там.

– Я знаю, - сказала Вейсс. – Я не собираюсь вламываться туда. У меня есть информатор в ее доме.

– Тогда удачи тебе.

– Встретимся в Мальвейле после заседания совета, - сказала она, и направилась дальше по коридору.

Это заседание было относительно спокойным. Мы все собирали силы для предстоящей схватки. Мы словно играли в административную шараду, решая правительственные дела, тогда как наши мысли были заняты другим. Мои мысли точно, и, судя по отсутствию конфликтов на заседании, мысли моих оппонентов тоже.

Мои мысли перескакивали от одной проблемы к другой. Каждый раз, когда я смотрел на Зандера, то замечал, что он глядит на меня с явной тревогой. Я был обеспокоен тем, что зря был так откровенен с ним сегодня утром. А потом я задумывался, что могла найти Вейсс, и какому риску из-за этого она подвергается. Вполне можно предположить, что эти «слухи», чем бы они ни были, Монфор подбросила сама, как приманку для Вейсс. Я вспомнил, что именно Вейсс предупреждала

меня, насколько опасна Монфор. Ей самой нужно быть осторожной.

И я не мог перестать думать о растущем чувстве отчуждения и гнева в дневнике Элианы.

«Ты же простила меня, разве нет? Ведь именно поэтому ты вернулась? В конце ты простила меня? Ты должна была меня простить».

Эта бесконечная озлобленность была совсем не похожа на Элиану.

«В конце? В конце чего?»

У меня не было ответа.

Я сумел проявить достаточно внимания к делам совета, чтобы мое присутствие было заметно. Это был наибольший успех, которого я смог достигнуть в тот день. Мне повезло, что Монфор и ее союзники добились не большего.

Все присутствующие не скрывали облегчения, когда заседание Внутреннего совета подошло к концу. Фактически мы только потратили время. Мне было отчасти стыдно за это. Это Солусу приходилось платить за то, что мы были отвлечены нашими маленькими войнами и призраками.

Белзек уже вернулась на службу. Ее травмы оказались не столь тяжелы, и она снова могла передвигаться на новом гусеничном механизме. Машина, которую она теперь водила, была хоть и не «Тауроксом», но куда лучше бронированной, чем моя прежняя машина. Она ждала меня перед Залом Совета, и мы поехали обратно в Мальвейль. Температура была едва выше нуля, снега не было, но вместо него шел холодный проливной дождь.

Канавы были переполнены. Потоки воды заливали узкие улицы, превращая поездку по Вальгаасту в бесконечное путешествие. Мы ползли за колонной грузовиков, перевозивших тонны зерна. Ширины улиц едва хватало, чтобы пропустить их массивные корпуса. Изрыгая клубы синего дыма, грузовики тряслись на неровной, разбитой дороге.

Дождь пошел еще сильнее. Даже главную улицу – Бульвар Труда Верующих – заливал пенный поток воды. Если бы наша машина была хоть немного легче, ее бы смыло.

Мы направлялись к мосту Кардинала Рейнхардта, одному из самых старых мостов через реку Обливис. Он был горбатым, его камнебетон стал пористым от столетий кислотных дождей.

Грузовики въехали на мост. Потоки воды с улиц изливались к его основанию. Разлившаяся река бурлила у опор моста.

Внезапно налетел шквал. Мир вокруг исчез в грязно-белой пелене ливня. Подъем на мост стал едва заметным размытым пятном. И на нем, посреди дороги, я увидел силуэт женщины. Она была неподвижной, черный призрак среди дождя.

– Элиана, - прошептал я.

Я не видел черт ее лица. Только тьму. Она была совершенно неподвижной. Ничто не говорило о том, что это Элиана. Но я это знал. Я чувствовал, что призрак смотрит прямо в мое сердце.

Белзек не видела ее. Я замер, не в силах закричать, предупредить ее, или хотя бы попросить прощения.

И вдруг мост начал раскачиваться. Его движения из стороны в сторону были сначала мягкими, словно у колыбели, но это был камнебетон, который не мог быть мягким. Белзек ударила по тормозам и успела остановить машину перед самым мостом. Мы молча смотрели, как движения качающейся колыбели переросли в катастрофу.

Огромные грузовики казались теперь маленькими на спине умирающего зверя. Опоры моста с тяжким стонущим звуком обрушились в реку. Мост разломился на три части. Сквозь пелену дождя его падение было прекрасным – медленная грациозная смерть каменного гиганта. Грузовики рухнули в воду вместе с мостом. Они казались такими маленькими, жизни людей в них были невидимы, их вопли неслышны.